Закаспийский край в составе Российской империи (историко-правовое исследование)
Шрифт:
Запрещение аламанства и работорговли на практике привело к безоговорочному преследованию этих явлений на всей территории Закаспийской области. И это среди пунктов выдвинутых условий наиболее прогрессивная сторона деятельности имперской администрации.
Принимая пункты этого документа, царское правительство, прекрасно осознавало то, что после ввода войск в Мерв позиции сторонников войны с Россией будут подорваны до основания, а распоряжение Мервским оазисом перейдет к командованию в Асхабаде. Однако положение в Мерве в первые годы после его мирного присоединения к России значительно отличалось от того, какое сложилось в Ахалтекинском оазисе, где власть военных и гражданских чинов над населением была значительно шире.
Охарактеризовать отношение к российской власти каждого социального слоя Мервского оазиса в своих мемуарах пытался российский дипломат Н. В. Чарыков (1855–1930). Согласно его заключению, все торговое, ремесленное и крестьянское население по отношению к русской власти было настроено доброжелательно. И хотя некое недоверие исходило от мусульманского духовенства, сам главный мулла Мерва, которого Чарыков охарактеризовал как не очень влиятельного человека из-за невысокой религиозности туркмен, был настроен по отношению к русским положительно [150] .
150
Сharykow N. V. Glimpses of High Politics. Р. 171.
Крайняя враждебность наблюдалась со стороны тех мервцев, что жили за счет разбоя (аламана). Но эта проблема была решена принятием аламанщиков Ахала и Мерва на русскую службу. Практически не меняя внешней формы этой деятельности, изменили ее суть и характер с отрицательного на положительный. Самые инициативные из бывших аламанщиков, – писал Чарыков, – стали служить России в рядах конной милиции [151] . Другой же видный специалист по Средней Азии Д. Н. Логофет, пятнадцать лет спустя, характеризуя туркменскую милицию, напишет, что в сущности текинцы со своими сердарами «стали вольным казачеством в Закаспийских степях» [152] .
151
Там же. С. 184.
152
Логофет Д. Н. На границах Средней Азии. Путевые очерки в 3х кн. Кн. 1. Персидская граница. СПб.: Издание В. Березовского, 1909. С. 105.
В целом следует отметить, что мирное вхождение русских в Мерв служило примером умелого сочетания не только дипломатической выдержки и такта, военной мощи, но и экономической целесообразности. Так, благодаря расчетливости и организаторским способностям генерала Комарова, это присоединение обошлось казне всего в 240000 руб., то есть по оценке самого генерала, «меньше, чем средней руки дом в Петербурге». Между тем, в пределы Российской империи было включено «около 100000 квадратных верст территорий значительной экономической ценности». Справедливо также подчеркнуть установление здесь в самые короткие сроки безопасности и порядка [153] . Возглавил администрацию Мервского округа один из главных инициаторов мирного присоединения этих земель к Российской империи подполковник М. Алиханов-Аварский (1846–1907).
153
Чарыков Н. В. Мирное завоевание Мерва (из воспоминаний о походе генерала А. В. Комарова в 1885 г.) // Исторический вестник. 1914. № 11.
В международном плане присоединение Мерва к России вызвало новую волну антирусских настроений, выражавшуюся в большом количестве провокационных публикаций, парламентских выступлений, уличных демонстраций. Ситуация в этом оазисе «породила новую головную боль у англичан, названную британским политиком той эпохи, герцогом Аргайлом „мервностью – mervous-ness“ по аналогии с нервозностью „nervousness“» [154] . Опасение, что оккупация Мерва русскими станет началом наступления на Герат, а потом и Индию, отождествило интересы Англии с одним из активных участников конфликта – Афганистаном.
154
Риштия С. К. Афганистан в XIX веке. М., 1958. С. 370.
Однако на столь эмоциональном фоне были слышны и разумные голоса государственных деятелей Западной Европы, которые утверждали, что меры по присоединению оазисов вполне обоснованы со стороны России и к числу угроз для Великобритании отнесены быть не могут никоим образом [155] .
Так, на прочитанной в британском Королевском Объединенном институте оборонных исследований (Royal United Service Institution) почетным секретарем королевского Азиатского общества А. Кестом лекции было заявлено, что Англия не в силах остановить наступательных походов Российской империи, поскольку «силою обстоятельств Россия вынуждена… идти вперед», пока «не произойдет встреча между русскими и англичанами. Во всяком случае, завоевателям Синда и Пенджаба не годится делать упреки покорителям среднеазиатских ханств и Закаспийского края» [156] .
155
Лисицына Н. Н. Закаспийский край в англо-русских отношениях… С. 87.
156
РГВИА. Ф. 401. Оп. 4. Дела за 1884 г. Д. № 4. Л. 4–5.
24 апреля 1884 г. посол Великобритании в Петербурге Э. Торнтон сообщил министру иностранных дел России Н. К. Гирсу, что британское правительство готово принять предложения, вынесенные русским правительством на обсуждение в 1882 г. Основное дополнение состояло в требовании размежевания границ на месте с участием афганской стороны.
Министр иностранных дел России 3 мая 1884 г. сообщил о согласии назначить своего комиссара, который вместе с представителем Великобритании мог бы установить границы, удовлетворяющие оба правительства. Афганскому же представителю, не вошедшему в состав комиссии как полноправной стороне, разрешалось присутствовать при работах только в качестве эксперта.
Английское правительство, согласившись с предложением российской стороны, предложило представителям обоих государств встретиться в октябре 1884 г. в Серахсе, на левом берегу реки Герируд (Теджен). При этом Англия настаивала на том, чтобы разграничения были начаты от Герируда в направлении к Хаджа-Салеху на Амударье. Такое требование мотивировалось беспокойством афганского эмира по поводу присоединения Мерва и предполагаемой возможностью дальнейшего продвижения русских войск в направлении Афганистана, что могло быть устранено лишь установлением границы на пространстве между реками Амударьей и Герирудом. Этим «актом» англичане дали понять эмиру, что Лондон помнит интересы Афганистана.
В своем меморандуме от 25 мая 1884 г. английское правительство сообщило, что афганская территория должна простираться до пункта, расположенного вблизи Серахса. Такое заявление английских правящих кругов ясно доказывало наличие неуменьшающихся британских интересов в регионе. Лондон не оставлял надежд, что и после размежевания афганские и туркменские земли послужат площадкой для распространения английского влияния на среднеазиатские окраины Российской империи [157] .
157
Hopkirk P. The Great Game: On Secret Service in High Asia. Oxford: Oxford University Press, 2001. Р. 78–79.
Не желая дальнейших осложнений, правительство Российской империи, оказалось вынужденным приступить к работе по разграничению не от Амударьи, а от Герируда. Вместе с тем английскому кабинету было заявлено официально, что все многочисленное туркменское племя сарыков, живущих от Иолотани до пограничных постов Афганистана, должно быть подчинено влиянию русских, а эмир афганский Абдурахман – должен отказаться от всяких претензий на отмеченные территории.
Требование русского правительства, не допускавшего при разграничении разъединения туркмен-сарыков, объяснялось тем, что присоединение Мервского оазиса должно было повлечь за собой дальнейшее продвижение царских войск на юг, вверх по Мургабу, в Иолотанский и Пендинский оазисы, населенные туркменами этого племени. Без занятия этих территорий и сооружения здесь укреплений Мерв и Серахс оставались бы под угрозой нападений и аламанских набегов из соседних провинций Персии и Афганистана.