Закат Америки. Впереди Средневековье.
Шрифт:
Мой отец, врач, работал допоздна все дни недели. Несмотря на усталость, он сохранял жизнерадостность, потому что чувствовал себя востребованным и потому что работа была ему интересна. Но и ему, как и всякому другому, приходилось тревожиться о том, как свести концы с концами. На нашем городке, где главным делом была добыча дорогого высококачественного антрацита, Великая депрессия сказалась особенно тяжело. Фактически она началась здесь четырьмя годами раньше, после затяжной забастовки шахтёров, следствием которой была потеря ниши на рынке угля.
Чем шире расползалась безработица, тем меньшее число пациентов моего отца было в состоянии ему заплатить. Как-то летним вечером 1936 года он объяснил мне, что ему необходимо
Перемена, наступившая, когда стагнация начала испаряться, стала чудом. В 1938–1939 годах, по мере того как раскручивалась военная промышленность, это происходило неспешно. С 1942 года, когда Америка втянулась в войну, процесс пошёл в полную силу… Отец, умерший в 1937 году, этого не дождался. Каждый отдавал себе отчёт в том, что наслаждаться работой и процветанием ценой войны мерзко. И все же все мои знакомые были благодарны за то, что хорошая работа и выросшие зарплаты полились на них, как ливень после засухи. Теперь показалось, что мир наконец нуждается в нас, в нем Для нас есть место.
Когда война окончилась эйфорией победы и за ней последовал меньший по масштабу бум годов плана Маршалла и корейской войны, в Северной Америке сформировался и окреп невысказанный консенсус. Если придать ему словесную форму, то она, наверное, будет такой: «Мы в состоянии выдержать осмысленные тяготы и преодолеть их. Но никогда — никогда, никогда — мы не позволим обрушить на нас бессмысленную катастрофу массовой безработицы».
Культуры сами выбирают цели, держатся их и преобразуют в цели и ценности самой жизни. Так, в Древнем Риме ведущим смыслом, высшей ценностью культуры было служение государству. Когда империя сменила республику, Вергилий добавил существенный новый акцент в отрывок из «Энеиды», который любил цитировать император Август: «В том, римлянин, призвание твоё, чтобы народами править. В том гений особенный твой — ширить обычаи мира, подчинённых щадить, подавляя гордыню всех прочих».
В средневековой Западной Европе и в ранних пуританских колониях Америки смысл жизни тотально переоформился. Им стало спасение души, и своей, и других, чтобы они могли войти в Царствие Небесное.
В эпоху создания Соединённых Штатов, когда Просвещение, оформленное Коперником, Ньютоном и Декартом, одержало победу и над Средневековьем, и над Ренессансом, ведущей целью-ценностью стала независимость. Не напрасно документ, обосновавший цели войны за отделение от Великобритании, был назван Декларацией независимости, а день 4 июля — Днём независимости. Вокруг понятия свободы сформировался целый культ, символом которого в равной мере стали Колокол Свободы и лозунги французской революции. Со временем лозунги независимости и свободы сменились двумя взаимно конфликтующими версиями: политической свободой в установлении прав штатов (боковая ветвь древа независимости) и ликвидацией рабства (боковая ветвь древа свободы).
В течение десятилетий после кровопролитной Гражданской войны, казалось бы, разрешившей конфликт между двумя концепциями свободы, в американской культуре не было консенсуса по вопросу о смысле жизни. Хотя заместившая его частная идея проявилась достаточно сильно. Это был Путь на Запад — нажим,
Начало XX века, включая и предшествовавшее ему десятилетие, стало временем брожения. Американцы принялись совершенствовать общество, ликвидировав детский труд, распространив избирательное право на женщин, борясь с коррупцией и взяточничеством, развернув усилия на улучшение публичного здоровья, запретив продажу алкоголя. Они приняли антимонопольное законодательство во имя обеспечения свободы торговли, учредили национальные парки ради сохранения природной среды (любимое дитя Теодора Рузвельта), улучшили условия труда и защитили права трудящихся. Они предприняли множество практических действий, сторонники которых вкладывали себя самих с такой энергией, как если бы все эти действия составляли сокровенный смысл жизни.
Дух реформирования был жив и в годы депрессии. Президент Франклин Рузвельт провозгласил четыре свободы, соединив экономические задачи (свобода от бедности) и права человека (свобода от страха) с практическими мерами по обеспечению доступности этих связей. Среди этих мер: успешное продвижение техники трехсторонних переговоров (предложения Роберта Вагнера, ставшие Национальным актом о трудовых отношениях) и учреждение постоянной Комиссии по страхованию, установившей правила прозрачности деятельности корпораций и правила защиты от спекуляций акциями. Элеонора Рузвельт, супруга президента, в течение своей жизни перешла от увлечённости малыми реформами к пропаганде идеи ООН. Главный памятник её трудам — Всеобщая декларация прав человека, в работе над формулированием и принятием которой она участвовала. За этими попытками определить американскую версию смысла жизни тихо, без лишнего шума, путём простого принятия всеми утвердилась Американская мечта — идеал, согласно которому каждое поколение белых в Америке, будь то рождённые здесь или иммигранты, должно жить успешнее и богаче, чем предыдущее.
С 1950-х годов дополнительный блеск этому пониманию смысла жизни придало убеждение в гарантированности полной занятости, в гарантированности работы. Есть основания утверждать, что такая интерпретация смысла жизни остаётся в США без изменений — несмотря на «конкуренцию» со стороны холодной войны с Советским Союзом, а может быть, и со стороны войны с терроризмом. В обоих случаях послевоенной реконструкции сопутствовали контракты для американских компаний и соответственно рабочие места для американцев.
Как именно концепция смысла жизни реализуется в культуре? Наличие такой концепции даёт возможность её реализаторам и свидетелям трактовать даже ужасные деяния как совершенно оправданные. Разрушение Карфагена республиканским Римом — в полном соответствии с песней Вергилия — было самой омерзительной в истории сценой убийства невинных и беззащитных людей. Римляне прославляли это деяние, видя в нем оправданный акт упреждающей защиты государства. Грабежи и убийства, совершённые испанскими конкистадорами в Южной и Центральной Америке, оправдывались тем же стремлением к спасению душ, которое оправдывало труды, жертвы и риски испанских миссионеров. Агрессия крестоносцев против мусульманских «неверных» на Ближнем Востоке и против христиан-еретиков во Франции; пытки и казни в Европе, осуществлявшиеся католической инквизицией и протестантскими охотниками на ведьм, преследование и насильственное обращение евреев в христианство; гонения на пуритан в Британии и Новой Англии — все эти и подобные им дела, творившие ад на земле, полностью оправдывались тем, что это была борьба с дьяволом и спасение душ.