Закат Аргоса
Шрифт:
— А куда ж еще?.. — запястья и кисти рук Ринальда ужасно распухли, он не чувствовал своих пальцев, а ступни начали понемногу отходить, вызывая примерно такие же ощущения, как если бы в них вонзили разом сотню раскаленных игл.
— С этого внутреннего двора умершего затем вывозили через Ворота Смерти и сбрасывали в ров, — продолжал обстоятельно объяснять Химат. — Они узкие и не заперты. Ты сразу окажешься за пределами дворца, в Мессантии. С той стороны выставлен караул, но он скоро сменяется. Ты успеешь проскочить, пока внешний дозор передает следующему по очереди, если поспешишь. Мы проводим тебя. Мы
И лэрд поднялся. Удивительное дело, Химат и Талгат предусмотрели всё. Его путь до свободы не занял и нескольких минут. Как понял Ринальд, он провел в камере около полутора суток — над Мессантией сгущались серые сумерки перед следующей ночью, а дождь лил сплошной стеной.
Ринальду пришлось, действительно, преодолеть ров за стеною дворца. Торопясь, он споткнулся о какой-то желтоватый камень, выбив большой палец босой ноги, выругался сквозь зубы, взглянув вниз: не камень, а человеческий череп взирал на него пустыми черными провалами глазниц.
Пока выбирался наверх, несколько раз срываясь и сползая назад по мокро-вязкой глине, лэрд успел приобрести такой вид, что теперь в нем ни одна живая душа не признала бы знатного человека. Правда, он не имел счастья видеть самого себя, но догадывался, что выглядит, как бродяга — босой, мокрый насквозь, оборванный и грязный, с заросшим короткой жесткой щетиной лицом. И он понятия не имел, куда идти — главное, оказаться подальше от дворца, в котором остались люди, убежденные в его предательстве и вероломстве, в том, что он покушался на жизнь Конана и убил Рестана.
«Ты не докажешь свою невиновность, если не найдешь того, кто совершил это на самом деле».
О если бы он знал, откуда начать поиски!..
Глава XI
Я дойду до тебя, где бы ты ни была.
Не тревожься, поверь — я сумею.
Через дикие горы и полчища зла,
Что мечом изрублю и рассею.
Долечу до тебя, только ты подожди —
мое чистое, долгое эхо.
Ни ветра, ни колючие злые дожди —
Ничего мне теперь не помеха.
Доползу до тебя! Если станет невмочь,
ты залечишь мне раны, родная.
Ярким светом рассеется долгая ночь.
Отойдем от зловещего края,
Не дождавшись меня, ничего не споешь
И другому откроется дверца —
Значит, так суждено. Неспособный на ложь,
Сохраню Я тебя в моем сердце.
— Однажды — это было уже давно — я сказал одному человеку, очень юному: «Научись получше разбираться в людях и отличать того, кто
способен вонзить нож в спину другого человека, от того, кто никогда не поступит подобным образом», — произнес Конан. — Это была девушка, уверенная в том, что я собирался прикончить ее отца, моего друга, из-за женщины, которую мы оба любили.
Это было первым, что он произнес за сутки, прошедшие с момента известия о смерти Рестана и аресте Ринальда. До сих пор король Конан не выразил никаких чувств по поводу того и другого.
Все это время он просто молчал и думал, что было очень не похоже на обычное резкое, импульсивное поведение киммерийца. А теперь заговорил, но почему-то тоже совершенно не о том, чего от него ожидали услышать.
— Но я-то, слава богам, не наивный юнец, — продолжал Конан. — И не верю в то, что Ринальд мог предать меня. Он не враг. И уж точно не стал бы действовать подло.
— А кто же еще мог… — начал Паллантид.
— Будь я проклят, если знаю, но в любом случае я сначала хочу выслушать Ринальда!
— Он ничего не сказал в свое оправдание.
— Естественно! Он и не должен оправдываться! Его вину никто не доказал.
Лю Шен слушала короля, замерев. Ведь это она, она высказала вслух свои подозрения, хотя сердце подсказывало ей то же самое, что и Конану. Но долг требовал не исключать даже малейшей возможности…
— Приведи его ко мне, Паллантид, — велел Конан. — А ты, малявка, перестань же, наконец, плакать, ты скоро всю Мессантию утопишь в слезах! Одно горе с этими бабами!
Кхитаянка покаянно замотала головой, но поток слез от этого не остановился, хоть руками глаза зажимай.
Паллантид возвратился спустя непродолжительное время, но Ринальда с ним не было, а лицо главы Черной гвардии было перекошено от бешенства.
— Вот и доказательство его вины, — сдавленно произнес Паллантид. — Куда уж требовать иных. Он сбежал!
— Сквозь стену? — вкрадчиво опросил Конан, сверля Паллантида глазами. — Там что, охраны не было?!
— Трое человек… но он как-то сумел перерезать веревки и уйти через вращающуюся дверь и внутренний двор! Там… эта дверь… тяжеленная каменная плита, но вделана так, что поворачивается легким нажатием, надо только знать, куда нажимать. Мы даже не подозревали об ее существовании! Нам сказали, что в этом каземате держали смертников, и надежнее его не сыскать.
И тут Конан рассмеялся.
— Провались ты на месте, Паллантид, и я вместе с тобою, но мне нравится этот парень! Кром! На его месте почти каждый просто лежал бы в собственном дерьме и скулил от страха, а он исхитрился сбежать! Вот хоть съешь теперь собственные сапоги от досады… Ладно! Прочешите все углы и закоулки Мессантии и найдите его. Надеюсь, люди Треворуса вам в этом охотно помогут.
Глава XII
В глубине темного сквера, в двадцати шагах от Ив, раздались лязгающие звуки стали и дикий вопль человека, лицом к лицу столкнувшегося со смертью. Ив прижалась к стволу дерева, чтобы две закутанные в серые плащи тени, бросившиеся бежать, не обили ее с ног
Один из бегущих, не заметив ее, промчался мимо, а второй, что был чуть позади, наткнулся на нее и взглянул так, что она поняла: это конец. Такие никогда не оставляют случайных свидетелей.
Опередив его, Ив пнула незнакомца в пах с такой силой, что сама не удержала равновесие и упала, но тут же вскочила и увидела перед собой уже третью фигуру, призраком возникшую из мрака ночи. Свет мерцавшей на небе луны, всего на миг выступившей из-за туч, блеснул на лезвии меча, занесенного над головой Ив… но прежде, чем холодная отточенная сталь коснулась ее, раздался торопливый звук шагов, и в слабом свете возник силуэт мужчины. В то же мгновение взметнувшийся над Ив меч отлетел в сторону.