Закат блистательного Петербурга. Быт и нравы Северной столицы Серебряного века
Шрифт:
Первый в Петербурге «публичный ретирадник» появился в Петербурге в 1871 году в садике рядом с Михайловским манежем. Туалет, поставленный на каменном фундаменте, сложили из бревен, обшитых с обеих сторон досками. Как сообщалось в журнале «Зодчий», в мужском отделении находились «мочевник и два клозета, в женском – лишь два клозета».
Спроектировал первый в столице общественный туалет академик архитектуры Иван Александрович Мерц, являвшийся архитектором Городской управы. Он много строил в Петербурге, являлся одним из авторов фонтана перед Адмиралтейством, активно занимался благоустройством города.
По тому же самому проекту Мерца в 1870-х годах
Тем не менее, спустя несколько десятилетий после появления в центре Петербурга первой «пятерки» уборных, туалетов для публики не хватало. Нередко предприимчивые коммерсанты пытались извлечь из этого выгоду. Именно такая эпопея развернулась в Екатерининском сквере на Невском проспекте, где однофамилец знаменитого полководца, крестьянин Смоленской губернии Александр Кутузов, попытался устроить туалет, да еще и соединить его с торговым заведением.
В декабре 1905 года комиссар Городской управы «вошел» к своему начальству, то есть к члену Городской управы, с «представлением» о необходимости построить в Екатерининском сквере уборную. Управа переадресовала это предложение Городской думе, но она этой надобности не признала и отказалась выдавать кредит на строительство.
Тогда Управа решила прибегнуть к другому средству. Тут-то и подвернулся ловкий коммерсант с громкой фамилией Кутузов, торговавший на «городских местах» съестными припасами и напитками «распивочно и на вынос». Как только Дума отказала в кредите, он сообщил Управе, что выстроит уборную за свой счет, и пожелал даже в виде благодеяния за постоянное к нему покровительство и расположение Управы передать в петербургскую казну 18 тысяч рублей за 24 года аренды уборной.
Единственно, чего требовал Кутузов, так это дозволения построить там кроме уборной красивый павильон с правом продажи съестных припасов и всевозможных напитков. Городская управа охотно пошла на это, согласившись на 24 года аренды. Место для уборной Управа отвела не позади сквера, а на самом углу Невского проспекта, прямо напротив Публичной библиотеки. Таким образом, если бы в стране не произошло известных всем событий, владел бы Кутузов своим туалетом-магазином на Невском до самого конца 1920-х годов.
К удовольствию Кутузова, Управа сдала ему лакомый кусок в сквере келейно, без торгов, и не желала оглашать заявления желающих торговаться на это место. А конкуренты Кутузова в своих заявлениях предлагали городу аренду не 18 тысяч рублей, как у смоленского крестьянина, а 120 тысяч рублей за 24 года – по 5 тысяч рублей ежегодно. Среди тех, кто был знаком с подробностями этого «секретного дела», поднялся ропот: мол, городская казна несет ущерб более чем в 100 тысяч рублей. Управу обвиняли в том, что она держит все в секрете, да и вообще, стало быть, дело нечисто: наверное, не обошлось без мздоимства!
Кутузов же не обращал внимания на протесты и, совершенно не церемонясь, шел напролом. В начале лета 1906 года он дал объявление о поиске подрядчиков на возведение постройки. «Кутузов уже хозяйничает здесь, – возмущался обозреватель «Петербургского листка». – Он приказал, с разрешения Управы, вырыть несколько деревьев и грозит уничтожить еще два дерева, украшающие сквер, – дуб и вяз. И их Кутузов
– Все равно они завянут, когда мы будем рыть яму для уборной и обрубим им корни, – заявил Кутузов.
«Однако ведь завянут не только дуб и вяз, завянут и другие огромные столетние деревья, когда им обрубят корни, – продолжал гневаться автор «Петербургского листка». – Если Управа не понимает, что нельзя устраивать уборную под торговлю съестными припасами, то не объяснит ли ей это главное врачебное управление, или, по крайней мере, городская санитарная комиссия!»
«Дворцовый мост сгорел недаром»
В середине июля 1916 года тысячи обитателей Петрограда стали свидетелями грандиозного пожара на Неве, когда за считаные часы сгорел временный деревянный Дворцовый мост. Он соединял Сенатскую площадь и Университетскую набережную и существовал на период строительства постоянного Дворцового моста. Многие не без основания полагали, что с пожаром моста не все так просто, как казалось на первый взгляд. Кое-кому в городе гибель этой переправы была позарез выгодна…
За месяц до рокового пожара состоялось общее заседание присутствия Петроградской городской управы, на котором приняли решение после скорого открытия постоянного Дворцового моста разобрать временную переправу и использовать ее части для устройства пешеходных мостков и зимних спусков к Неве. Правда, существовал еще один вариант использования, на котором настаивали охтинские обыватели: перекинуть мост от Смольного на Охту.
Таким образом, охтинцы получили бы еще одну переправу через Неву, в дополнение к существующему уже мосту Петра Великого (Большеохтинскому). Его установка дала бы возможность окончательно избавить охтинцев от «пароходного налога» в пользу щитовского и финляндского пароходств, ежедневно перевозивших по 10–15 тысяч пассажиров с одного берега Невы на другой.
В погоне за наживой пароходовладельцы уже совершенно не заботились о безопасности: при допустимой вместимости парохода в 180 человек на борт принималось не менее пятисот. С каждого человека взималось как минимум две копейки. В итоге за день сумма получалась весьма приличная по тем временам.
Поэтому охтинцы, мечтавшие покончить с всевластием пароходовладельцев, направили в Городское управление коллективное ходатайство с требованием пересмотреть вопрос о судьбе временного Дворцового моста. Очевидно, вероятность положительного решения вопроса была весьма велика, и владельцы перевоза через Неву забеспокоились: им грозила перспектива потерять огромную прибыль. И тут, как нельзя кстати, тот самый деревянный мост, который мог положить конец всевластию пароходовладельцев, в одночасье сгорел. Согласитесь, слишком много роковых совпадений и случайностей…
Весть о пожаре временного Дворцового моста с быстротой молнии разнеслась по Петрограду около шести часов вечера 11 июля 1916 года. На каланчах взвились два зловещих красных флага, требовавшие прибытия почти всех наличных пожарных сил и пожарных пароходов.
Как оказалось, пожар на мосту заметили не сразу, а только тогда, когда он уже охватил средний плашкоут. На мосту началась паника: пешеходы бросились к берегу, а сторожа из будок, вместо того чтобы тушить огонь, стали спасать свой скарб. Когда подоспели пожарные из Казанской части, б'oльшая часть моста уже полыхала. Пока же подъезжали другие пожарные команды, огонь разрушил скрепы середины моста, и плашкоуты, охваченные огнем, поплыли по Неве.