Закат империй
Шрифт:
— Хватит болтать! — важно сказал сенеец. — Альянс на комплот. Ходи, Тоси. Только без твоих стонов. Карте место, и можешь потом не греметь цепями и костями.
До тракта на Пяастиэ оставалось часа два пути.
В городке Котержен на юге Нортении, почти на берегу Океана, около полудня произошло дерзкое ограбление. Из магазина Ортальи группа вооруженных пружинными самострелами негодяев в фантомных масках вынесла все аккумуляторы Силы, стоимостью около ста двадцати тысяч. Если бы служащие магазина были в курсе последних достижений академической науки, они добавили бы — энергоемкостью около
Аккумуляторы стоили около ста двадцати тысяч, и будучи реализованными в Искусстве, могли бы дать почти столько же. Немного меньше. Ведь у Силы есть то преимущество, что она может не только творить золото, но и выполнять иные добрые дела. Например, убрать к демонам конкурента.
У золота тоже есть преимущества. За него можно купить не только Силу, но и другие добрые вещи. Например, нанять того, кто к демонам уберет конкурента.
Срочно вызванный на место происшествия специалист по сыску осмотрел поле конфликта, понюхал стрелку, для острастки выпущенную в косяк, и огорчил хозяина вестью, что работали мастера, что след затерт очень тщательно и обнаружить пропавшее вряд ли удастся быстро. Если вообще удастся. Потом он покрутил в пальцах стрелку и сказал, что точно судить пока не берется, но судя по яду — работали хайсыги. Но пусть хозяин не радуется, от такого знания работать легче не станет. Наоборот.
Песок медленно оседал под копыта. Сначала он взметывался вверх, закрывая передних всадников по колено, а задних — с головой. А теперь оседал, покорно ожидая, когда отряд тронется дальше, чтобы вновь взметнуться из-под подков.
Джавийон сидел в седле любимого гнедого и смотрел с гребня бархана, как внизу проходят его сотни. Его знаменитые, непобедимые Ястребы Песков. Гордость Дамирлара и ужас непокорных. Истребители хайсыгов. Победители демонов. А главное — верные не только императору Джавийону, но и королю Джавилиму Дамирларскому, и принцу Джавили Амирани, и даже вождю Джавилю ам-Шаду.
Собственно, это и были взрослые мужчины клана Шад. Почти все.
Сзади подъехали двое. Джави обернулся. Сальтгерр и Баррахат.
С тех пор, как эти двое признали друг друга и перестали лаяться каждые пять минут, их почти невозможно стало встретить врозь. И сама идея безумного похода по краю Сирраха была придумана Сальтгерром и обеспечена Баррахатом.
Сальтгерр рассуждал так: какие войска мы можем считать сильнейшими и одновременно преданными до конца? Ответ был очевиден — Ястребы Песков. В чем сила Ястребов? В скорости и умении двигаться по труднопроходимым для других пескам и пустынным степям. В лесу Ястребы — не бойцы. Да и на траве в чистом поле уже не слишком много выигрывают у легкой сенейской конницы. А Дайретскому Ветру даже немного уступают. Значит, не будет у них никакого перевеса, если двинуться через фруктовые сады Шангани на северо-востоке Дамирлара, потом через редкие леса южных гетмендийских земель, с их каменистой почвой, где так легко теряются подковы и сбиваются копыта, потом по плодородной Сенейе, потом через перевалы Пстерского хребта…
А если попытаться объехать море с юга? Прямо по краю
Баррахат сказал: все это прекрасно, если мы решим три вопроса. Провиант, фураж и вода. Все.
С провиантом было проще всего, правда, слишком много приходилось тащить с собой. С фуражом тоже, хотя здесь в полную силу дала себя знать старинная задача дальнего старта. Для того, чтобы добраться до места, нужно две лошади и шестнадцать вьюков фуража, например. Чтобы тащить этот фураж, нужно еще как минимум три лошади, а значит — еще двадцать четыре тюка фуража, для которого нужны еще шесть лошадей… и так далее.
Баррахат хорошо владел методикой борьбы с этим парадоксом. Отряд отправился в путь неделю тому назад, и некоторое количество изначально вроде бы вьючных лошадей уже оказалось сменными верховыми, а еще больше постепенно оставалось позади. Специально взятые люди отводили их в ближайшие селения и сами оставались с ними, так что кормить тоже приходилось все меньше и меньше ртов.
Сложнее всего было рассчитать маршрут, на котором отряду хватит воды. В Сиррахе почти нет оазисов. Даже на краю пустыни их очень мало.
— Что скажете, советники? — задорно спросил Джави, опуская с лица шарф, защищающий дыхание от песчаной пыли.
— Мы на границе, повелитель, — сказал Баррахат. — Вы стоите на самой границе своего королевства. По той стороне бархана — ничья земля.
— Откуда ты знаешь, Шер? — весело сказал Джави. — Как в барханах можно узнать, где чей бархан?
— Знак, — сказал Сальтгерр. — Видите, засыпанный знак?
Джави пригляделся. Внизу, там, где экономным шагом проезжали Ястребы, и впрямь виднелся деревянный столб, почти ушедший в песок.
— Этот знак поставил король ар-Равиль триста лет назад, — сказал Шер. — Его описание сохранилось и соответствует тому, что мы видим. Я читал то, что вырезано на дереве. Здесь кончается земля Дамирлара, мой повелитель. Дальше ничьи пески.
— Ну что ж, — сказал Джави, — ну что ж…
Он тронул коня с места и проехал около десятка шагов. Потом развернулся на запад.
— Прощай, земля Амира, — сказал он негромко. — Прощай, страна отважного и безрассудного Амира, Кем д'Амир, священный Дамирлар! Твой потомок, Амир, покидает землю отцов, как некогда и ты покинул свою. Прощай!
Он двинулся вниз по склону бархана. Конь упирался, недовольно мотал головой и присаживался на задние ноги, проезжая по два-три шага вместе с оползающим песком. Сальтгерр и Баррахат пустились в короткий объезд, чтобы не ссыпать песчаную лавинку на голову повелителю.
— Я вот что хочу спросить, — сказал Джави, когда советники догнали его. — Мы привал делать будем?
— Не сейчас, повелитель, — сказал Баррахат. — Если повелитель не возражает — ночью пойдем побыстрее, без отдыха. К утру будем в оазисе Хулур. Это последняя вода до берега Май-Мавая.