Закат Пятого Солнца
Шрифт:
Дальше в разговор вступил другой вождь. Казалось, каждый из них старался добавить яркой краски в этот живописный портрет.
— Но дело не только в его полководческих талантах. Кажется, нет такого занятия, в котором бы он не преуспел. Монтесума благочестив и усерден в служении богам, расчетлив в делах управления государством, искусен в дипломатии. Вы знаете, что уэй-тлатоани обозначает «Великий оратор». И этот титул как нельзя лучше подходит Монтесуме. Нет человека, способного выйти победителем в полемике с ним. Он рассуждает безупречно, доводы его всегда своевременны, решения безошибочны, красноречие несравненно. Когда он обращается к тысячным толпам своих подданных, те замирают, с благоговением ловя каждое слово.
Видимо, на лице у кого-то из испанцев отразилось сомнение, потому что Машишкацин усмехнулся и сказал:
— Вам кажется, что мы преувеличиваем. И это понятно. Сложно представить себе столь великого человека. Однако судите сами. Когда Монтесума пришел к власти, ацтеки еще не правили миром. Они лишь состояли в равном союзе с другими племенами. А богатый и многолюдный город Тескоко считался не менее влиятельным, чем Теночтитлан. Но годы шли. Все новые и новые походы Монтесумы укрепляли могущество его народа. Многие окрестные жители предпочли добровольно признать над собой власть уэй-тлатоани, не дожидаясь момента, когда он двинет в бой войска.
— В итоге все окружающие племена стали вассалами ацтеков, — прошептал Шикотенкатль Старый. Кортесу казалось, что слепые глаза старика видят события тех давно прошедших дней. — Нас Монтесума не сумел завоевать. Отвесные скалы и узкие горные тропы защитили детей Тлашкалы. И тогда уэй-тлатоани запретил своим подданным торговать с нами. Без хлопка, какао, специй, а особенно без соли жизнь тяжела. Но бедность — не слишком высокая цена за свободу!
— Монтесума желал обладать всей полнотой власти, — вновь вступил в разговор Машишкацин. — Город Тескоко был слишком могуч. Союзник ацтеков, а не вассал! Уэй-тлатоани не рискнул покорять его силой. Вместо этого он уговорил правителя Тескоко пойти войной на Тлашкалу, обещая помочь. Однако в нужный момент солдаты Монтесумы не вступили в бой. Мы разгромили вторгшуюся армию. Тем самым снова отстояли независимость, но и сыграли на руку Монтесуме. Тескоко был ослаблен и поневоле попал под влияние Теночтитлана. А когда престарелый правитель города умер, то Монтесума с помощью интриг возвел на трон Тескоко своего племянника в обход законного наследника. И ацтеки достигли пика могущества…
— Монтесума, получив титул уэй-тлатоани, стал подобен соколу, вырвавшемуся из клетки, — со вздохом признал кто-то из вождей. — Ничто больше не сдерживало его стремительный полет. Расправив могучие крылья, он ринулся ввысь. И кто бы смог ему противостоять? Теперь тень от его крыльев накрыла весь мир. Мы вот сохранили свободу только благодаря суровой природе нашей родной Тлашкалы. Где-то на северо-западе есть государство Мичоакан, что успешно отбивает нападения ацтеков. Но кто знает, как ему это удается? Возможно, Монтесума просто еще не взялся за него всерьез…
— Мудрый Машишкацин, ты так достоверно описывал красноречие повелителя ацтеков, — заметил Эрнан Кортес. — Неужели тебе приходилось слышать его выступления?
— Я неоднократно бывал в Теночтитлане, Малинче, — усмехнулся седой вождь.
— С какими-то дипломатическими делегациями, я полагаю?
— Можно сказать и так. Ты знаешь, что такое «цветочная война»?
Увидев, что Кортес лишь недоуменно покачал головой, Машишкацин кивнул, как будто признавая, что чужеземцу неоткуда было это узнать, после чего объяснил:
— Боги нуждаются в постоянных жертвах. Порой они довольствуются благовониями, цветами и драгоценными перьями, но нельзя же вечно держать их на такой скудной пище! Лишенные полноценных подношений, боги ослабнут, равно как и голодающие люди. И могут даже умереть! Иногда наш мир постигают страшные неурожаи. Засуха порой страшнее вражеских нашествий. Поля стоят пустые и нигде не найти ни маисового початка, ни самой малой тыквы. И что же делать, чтобы оградить себя от угрозы голодной смерти? Ответ прост — нужно всего лишь умилостивить богов. И если обычной войны нет, то приходит время организовать «цветочную войну».
— Я сам участвовал в подобных сражениях, когда был молод, — взял слово Шикотенкатль Старый. — Можете ли вы себе вообразить, как прекрасны бойцы, стройными рядами идущие к месту битвы? Храбрецы в пестрой одежде, увенчав головы драгоценными перьями, сверкая украшениями, в радостном предвкушении шагают вперед, распевая воинственные гимны. И вот армии сходятся на заранее условленном месте, в нейтральной долине. И начинается сражение! Это великий праздник! Все поле боя усыпано цветами, ибо это угодно богам, в чью честь воины сходятся в единоборствах.
Старый вождь необыкновенно воодушевился. Речь его стала торопливой и чуть сбивчивой, он энергично жестикулировал, стараясь произвести на слушателей наиболее сильное впечатление. Шикотенкатль продолжал:
— Цель здесь — не разгромить врага, не обратить его в бегство, и уж тем более не захватить чужую территорию. Цель лишь одна — взять в плен как можно больше противников. Ничто не сравнится с моментом, когда ты, увидев достойного соперника, прославленного воина, вступаешь с ним в бой! Обмениваешься ударами, играешь щитом, улучив момент, плоской стороной дубины бьешь его и повергаешь наземь. Ошеломленный, он уже не может сопротивляться. Обезоружив, ты хватаешь его за волосы. С этого момента он твой пленник. И, блюдя освященную веками традицию, ты называешь его своим любимым сыном. Ты отводишь пойманного врага в лагерь, где его связывают, а сам возвращаешься на поле битвы. И снова вступаешь в поединок со следующим противником.
— И все это ради принесения захваченных пленников в жертву? — уточнил Кортес.
— Да, — подтвердил Шикотенкатль Старый. — Это очень большая честь. Для воина есть два достойных пути. Первый — умереть в бою. И второй, не менее почетный — отдать свое сердце богам, будучи принесенным в жертву. Такой храбрец попадает в свиту богов и лучшей участи быть не может. Я за свою жизнь привел в Тлашкалу десятки пленников, захваченных в «цветочных войнах». Я напутствовал их добрыми пожеланиями, сопровождая вверх по лестнице, ведущей к алтарю.
— Безумие какое-то, — прошептал Хуан Веласкес де Леон, а потом, уже громче, задал вождям вопрос. — И соплеменники не пытаются отбить своих плененных воинов?
— Нет, «цветочная война» ведется по взаимному согласию. Когда обе стороны получают нужное им количество пленников, то сражение завершается. Тогда оба народа, участвовавших в этом ритуале, возвращаются домой и начинают готовить схваченных бойцов к роли жертв.
— Это немного похоже на рыцарский турнир, но совершенно нелепый и очень кровожадный. Как раз по местным традициям, — высказался Альварадо. — Нет, все-таки нужно местную религию искоренять как можно скорее! Это не переводи, Марина.