Закат Пятого Солнца
Шрифт:
В этот момент из темноты прилетел камень, пущенный из пращи. Сильный удар в плечо развернул испанца и он, не удержав равновесия, сел на землю. Но сразу же вскочил и побежал дальше. Хлопковая куртка смягчила попадание, но все-таки левая рука онемела. Фернан понимал, что этот камень, возможно, подписал ему смертный приговор. Если из-за ушиба он не сможет действовать рукой, то уж точно не доплывет до лагеря. А долго ли удастся прожить в Теночтитлане? Даже если погоня и отстанет, то сколько он сможет прятаться? В городе сотни тысяч человек и он действительно густо заселен. Днем в садах, огородах и на чинампах работают люди. Обнаружат его очень быстро.
Влетев
Плыть оказалось очень сложно. В правой руке он все еще сжимал кинжал, левая болела и отказывалась слушаться. Хлопковый костюм намок и отяжелел. Повезло, что здесь было неглубоко. Кое-где всего лишь по горло. К каналу, возбужденно гомоня, подбежало несколько человек. Фернан, заранее услышав их, набрал воздуха в грудь и нырнул. Индейцы прошли вдоль берега, светя себе факелом и внимательно всматриваясь в поверхность воды, но никого не увидели. Через минуту Гонсалес вынырнул. Вокруг царила тишина.
«Да уж, не так просто найти одного-единственного разведчика в этом лабиринте улиц и каналов, — с удовольствием отметил Фернан. — Но вот как мне теперь отсюда вырваться?»
Он, неуклюже орудуя одной рукой, сумел разрезать завязки на одежде и снять ее. Зажав кинжал в зубах, испанец обеспокоенно ощупывал травмированное плечо. Даже легкие касания отдавались болью. Левая рука онемела и почти не слушалась. Фернан поднял лицо вверх, задумчиво глядя на звезды. Он не сможет ни плыть, ни грести, если даже и сумеет добыть лодку. Ситуация тяжелая. Мало того, что он сам погибнет, так к тому же никто не сообщит товарищам об удобных путях продвижения вперед. Гонсалес еще раз пробежался пальцами по плечу. Наивная надежда на чудо! Холодная вода утихомирила боль, но подвижность к левой руке возвращаться не спешила.
«Нужно выбираться из города этой же ночью. Не хватало еще ослабнуть от раны и голода и попасть, в итоге, в плен! — промелькнула у Фернана вполне очевидная мысль. — Уж на алтарь я точно лечь не хочу!»
Легко сказать! Он даже не был уверен, что сумеет взобраться опять на сушу. Да и стоит ли туда спешить? Он по-прежнему часто слышал голоса индейцев. Те, видимо, все еще надеялись найти лазутчика.
«Вот будет отрадно, если ацтеки сейчас понаставят стражников в каждом переулке!»
Гонсалес медленно, насколько позволяла раненая рука, пробирался по каналу. Кое-где неуклюже плыл, местами шел по дну. Ему казалось, что он производит непростительно много шума. Каждый всплеск воды заставлял его замереть, тревожно вглядываясь вверх — не привлек ли этот звук внимание какого-нибудь индейца? Он нырял под дощатые мосты, перебирался из одного канала в другой. И хотя в итоге Фернан удалился довольно далеко от места, где его обнаружили ацтеки, но радоваться не приходилось. Петлял Гонсалес долго и теперь совершенно заблудился. Из воды он мало что видел и понимал, что нужно выбираться на сушу.
Отвратительное ощущение собственной слабости всегда выводило Фернана из себя. Особенно опасным оно казалось сейчас, когда его разыскивают сотни индейцев, а он даже сражаться толком не может. Найдя привязанное к причалу каноэ, он перерезал веревку и потащил лодчонку за собой, молясь, чтобы никто не увидел его со стороны. Вскоре она оказалась под
Лодка Фернана скользила по воде. Он пока не использовал шест, предпочитая цепляться кинжалом за земляную стену откоса и таким образом подталкивать каноэ вперед. Почва поднималась над водой примерно на половину человеческого роста, так что увидеть его со стороны никак не могли. Зато, если уж где-нибудь возле самой кромки стоит часовой, то он наверняка заметит и лодку и человека в ней.
Впереди показался очередной дощатый причал, опирающийся на деревянные сваи. Лодка Гонсалеса нырнула под настил. Он некоторое время прислушивался, пытаясь понять, нет ли на берегу людей. Ничего не услышав, он взял шест и резко ударил по воде. Потом снова прислушался. Но после плеска до него тоже не донеслось ни звука шагов, ни голоса. Похоже, рядом никого нет.
Фернан с сильно колотящимся сердцем вскарабкался на причал. Он не мог отказаться от мысли, что где-то поблизости находится хоть кто-то из ацтеков. И вот сейчас из темноты вылетит дротик и вонзится ему в грудь. В эти мгновения испанец как никогда жалел о том, что на нем нет кирасы и шлема. И все же на этот раз ему повезло. Поблизости никого не оказалось. Фернан преодолел открытое пространство возле воды и нырнул под сень деревьев. Нужно добраться до окраины города.
Гонсалес не сразу сориентировался, куда же ему идти. Но потом темная пирамида, на вершине которой горел огонь, помогла разобраться. Он эту громадину уже видел. Именно в ту сторону следует двигаться.
Фернан решил поймать какого-нибудь ацтека, который смог бы управляться с веслом. Среди темных домов кое-где мелькали люди. Идущие группами, они не подходили конкистадору. Ждать пришлось долго. Наконец он приметил компанию, от которой отделился молодой мужчина и, что-то крикнув на прощание, пошел по тропинке в сторону тростниковой хижины, стоящей возле воды. Фернан крался за ним очень осторожно. Индеец шел беспечно, временами что-то бормоча себе под нос.
Выждав момент, испанец кинулся на него сзади, обхватил рукой за горло и прошептал:
— Тихо! Молчи!
Знаний ацтекского языка как раз на это хватило. Парень сначала дернулся от неожиданности, но затем замер, испуганный нападением. Это, судя по всему, оказался не воин. Скорее всего, рыбак, который и жил сразу возле причала. Как раз такой человек и нужен был Фернану.
Испанец толкал пленника перед собой, на всякий случай придерживая за горло. Индеец послушно переставлял ватные, подгибавшиеся от страха ноги. Светлая кожа на руке и жуткий акцент не давали ошибиться — его захватил врасплох один из белолицых чужаков! Разве можно ждать теперь чего-то хорошего?
Гонсалес радовался тому, что ацтек не знает, что напавший на него противник, по сути, однорукий и даже не вооруженный. Кинжал покоился в ножнах. Если бы пленник сейчас просто неожиданно рванулся вперед, то Фернан бы его вряд ли удержал. Но тот шел смирно, не отваживаясь повернуть голову, и лишь иногда вздрагивал.
Они добрались до канала и по деревянным ступенькам спустились в лодку. Здесь Фернан усадил индейца на скамью, а сам расположился у него за спиной. Вытащив кинжал, он коснулся шеи пленника и тихо произнес: