Закат созвездия Близнецов
Шрифт:
– Если вы думаете, что кто-то за меньшие деньги подготовит вашу дочку к поступлению в вуз, то жестоко ошибаетесь. Она девочка неглупая, однако теперь все зависит не от абитуриента, а от репетитора. Вы же знаете, я старший преподаватель на кафедре, кандидат наук, кроме того, мой муж – член приемной комиссии. Так что лучше соглашайтесь, а то идти вашей Кате учиться на воспитателя детского сада или преподавателя начальной школы.
Катя же, девушка в общем-то покладистая, жизнерадостная и добрая, иногда могла проявить невыносимое упрямство. Так получилось и в тот раз. Дарья Гавриловна сбегала к своей маме, бабушке
– Мама, не нужно мне никаких репетиторов, я поступлю в вуз своими силами!
– Ну, ну, – скептически поцокала языком дама из педагогического университета, чей муж сидел в приемной комиссии. – Видали мы таких, упрямых. Деточка, вам русским языком сказали – без связей все равно не поступишь. Или тебе по-немецки еще сказать? Витамин Бэ нужен, витамин Бэ! [2]
Катя одарила преподавательшу лучезарной улыбкой, которая сводила с ума всех одноклассников Ипатовой, и поставила перед собой цель – во что бы то ни стало поступить в вуз. При этом она сказала родителям, что не пойдет в педагогический, а намерена сдавать экзамены в Волгоградский государственный гуманитарный университет.
2
В разговорном немецком выражение «витамин В» (Vitamin B) – соответствует русскому «блат».
– Он и выше котируется, и язык там лучше преподают, и готовят не учителей, а лингвистов-переводчиков, – сказала Катя, которая уже приобрела рекламную брошюру этого вуза.
– Но дочка, – попыталась возразить Дарья Гавриловна. – Учитель же – это так хорошо! Иностранный язык всегда поможет тебе жить, иметь кусок хлеба и даже с маслом и икрой. Посмотри на нашу соседку, тетю Киру, она преподает математику, ну и какая разница, у нее учеников два десятка. Кира ездит летом за границу, шубу из песца купила, квартиру обставила дорогущей мебелью. Такой шик!
– Тоже мне, предел мечтаний, – фыркнула Катя. – А я стану переводчиком, устроюсь в крутую московскую фирму и вообще выйду замуж за немца!
– Катя-то выросла, – говорили потом вечером на кухне Ипатовы. Дарья Гавриловна даже всплакнула, однако Александр Александрович поддержал дочь, сказав, что та молодец и не должна пасовать перед трудностями.
– Ты им, дочка, еще покажешь, – сказал он. – Я в тебя верю. И мама тоже верит, просто она боится, что твои мечты разобьются вдребезги.
– Ничего не разобьются, – упорно твердила Катя. – Я поступлю в университет сама, вот увидишь, папка!
И сдержала слово! Кажется, никто, кроме самой Кати, действительно не верил, что это у нее получится. Она набрала тринадцать баллов, сдав три экзамена – два по немецкому, письменный и устный, на «пятерки», и сочинение по русской литературе на твердый «трояк». Судя по слухам, единственный человек, который получил в универе за сочинение на вступительном экзамене пятерку, потом рехнулся и оказался в сумасшедшем доме.
Сумасшедший дом, она же известная всему городу психушка номер семнадцать, ставшая притчей во языцех и поводом для местных шуток, располагался тут же, всего в ста метрах от университета. Безымянный высокопоставленный чинуша, чья легкая рука поставила подпись под планом строительства гуманитарного университета, возведенного в конце семидесятых одним из последних в стране до того, как сверхдержава развалилась, наверняка скончался от непрекращающихся пароксизмов икоты. Ибо его поминали недобрым и иногда совсем даже непечатным словом все – начиная от студентов и их родителей и заканчивая водителями рейсовых автобусов.
Университет возник в географическом центре города Волгограда. А сам город растянулся по берегу Волги чуть ли не на сто километров – почти как Нью-Йорк или Лос-Анджелес. Однако условия жизни в городе были весьма далеки от американских.
Между относительно плотно застроенными островками многоэтажек, магазинов и школ зияли пустынные буераки, полные многолетнего мусора камышовые заросли и кривые домишки, которые восходили даже не к сталинградской эпохе города, а к ее предшественнице – царицынской. Именно на одной из таких пустошей и было решено возвести университет. Причем не где-нибудь, а на Лысой горе, как она именовалась в народе.
Когда-то, во времена Второй мировой, эта возвышенность являлась плацдармом ожесточенных боев советских и нацистских войск. На горе до сих пор было полно извилистых окопов, в которых местная ребятня находила ржавые патроны, дырявые каски, штыки и побелевшие человеческие кости. Именно там стояли несколько мрачно-сизых корпусов психиатрической клиники номер семнадцать. Однако сама Лысая гора, казалось, ждала стройки десятилетия.
Таковой и стало возведение здания университета. Говорят, что местные бюрократы, рисуя столичным контролерам прелести данного места, указывали дланями на Волгу, бегущую внизу, за лесопарком, железной дорогой и пятиэтажками.
– Наши студенты смогут любоваться великой русской рекой, – восторженно говорили они. – Посмотрите, товарищи, какой великолепный вид! А если присмотреться, – они указывали в другую сторону, – то можно увидеть и статую Матери-Родины. Этот монумент будет вдохновлять наших студентов на новые подвиги!
Московские гости, от решения которых зависел исход дела, позволили себя уговорить. Впрочем, утверждают, этому способствовал вовсе не идиллический вид с Лысой горы на Волгу, а шикарный банкет и завершившие его эксклюзивные ночные празднества, на которые были допущены только избранные.
Никто не учел, что Лысая гора была, пожалуй, самым продуваемым местом в городе. Иногда, когда ветер дул с горы, подняться вверх по пологому склону даже на двести метров было очень сложно. Зато спуститься, особенно зимой, когда дорога покрывалась толстенной коркой блестящего льда, было проще простого – только скользи вниз, не задерживаясь, к остановке, чтобы дождаться редко курсирующего автобуса. Сколько во время этого экстремального слалома было сломано ног, разбито носов и вывихнуто ключиц, никто толком не знает. Одно слово – много! Но чиновники этого не учли, они посещали место будущей стройки поздней весной, сами наверх не карабкались, их везли, весело пофыркивая, черные «Волги». А то, что студенты немного напрягаются – так это даже полезно, им, молодым, это нужно, не все же время ломать голову за учебниками, мускулы тренировать надобно!