Закат Техномагов: Взывая к Свету
Шрифт:
Он не должен был оставлять зонды на Олвине. Техномагу не следовало тайно использовать свои способности на другом техномаге. Олвин со временем обязательно обнаружит зонды. Но Гален надеялся, что это произойдет после его разговора с Элриком.
Решение, принятое им самим месяц назад, и решение, принятое Кругом, теперь вызывали у него сомнения. Элизару и Теням было известно их место сбора. Некоторые маги пропали, другие были убиты. Есть ли у них хотя бы слабый шанс скрыться, если Тени дышат им в спину?
Гален выбрался из толпы и пошел дальше по коридору. Слова магов звучали как эхо
Здесь эти воспоминания захватят его. И даже когда маги доберутся до скрытого места, ничего не изменится. Воспоминания были везде. Боль была повсюду. От них не скрыться. Как сможет он, день за днем, выносить это?
И как сможет он жить с мыслью о том, что где-то далеко от него Элизар продолжает жить своей жизнью?
Возможно, если он услышит, что ответит Элрик на вопросы Олвина, если он еще раз услышит его доводы в пользу отлета, то это заставит его разум успокоиться и утихомирит бурлящую внутри него энергию.
Гален надеялся на это, потому что не мог больше так жить.
– Ты считаешь, что мы должны поговорить именно сейчас? – спросил Элрик.
– Дело не терпит отлагательств, – ответил Олвин.
От картинок, передаваемых зондами, имплантированными Галеном на одежду Олвина, было мало толку. Микроскопические устройства оказались в складке накидки Олвина и транслировали, в основном, изображение этой самой накидки, колышущейся в такт шагам Олвина, и, от случая к случаю, на краткий миг в их поле зрения оказывались окружающие Олвина предметы. Но Гален, по крайней мере, мог их слышать. Он тревожно прислушался. Элрик, наконец, закончил исследование останков Келла, и Гален ждал этого разговора, надеясь, что слова Элрика укрепят его уверенность в принятом решении. Биотек эхом откликнулся на его беспокойство.
Видимо, Элрик прошел вслед за Олвином в комнату, где они смогут поговорить наедине, потому что Олвин продолжил:
– У нас не было возможности толком поговорить с тех пор, как Круг объявил ассамблее о своем решении. Я знаю, что мы с тобой расходимся во мнениях… практически по любому вопросу. Но я тебя уважаю, и считаю, что знаю тебя. И я уверен, что ты согласен с тем, что для нас самым верным решением будет остаться и сражаться с Тенями.
– Тебе не придется утруждаться, чтобы убедить меня, хотя я знаю, что ты всегда рад дискуссии. Я голосовал за то, чтобы остаться и сражаться. Остальные не согласились со мной.
– Тогда ты не безнадежен, – удивленно произнес Олвин. – Должно быть, сказалось мое влияние. Что ж, все к лучшему. Ты должен переубедить хотя бы одного из них. Тогда результатом голосования станет ничья, и Кругу придется задуматься над другими возможными решениями.
– Я не могу. Но, даже будь это было в моих силах, я бы не стал этого делать.
– Мы несем ответственность. Ты в ответе за Суум, а я – за Регулу 4 и населяющих ее людей. Мне известно, что ты не хотел оставлять свой дом без защиты.
– Мне пришлось сделать это, подчиниться долгу.
– Долг… Ты что, считаешь себя обязанным быть идиотом, если Круг прикажет всем стать дураками? – складки черной накидки Олвина взлетели. – Извини. Извини. Я понимаю, что тебе было нелегко принять это решение. Но наша ответственность распространяется не только на места силы, она простирается намного шире. Мы все в ответе за всех остальных. Мы обладаем могуществом, не доступным им. Если мы не применим свои способности ради их блага, то какое мы после этого имеем право заявлять, что творить благо – наша цель?
– Именно этот довод я приводил на собрании Круга. Он не возымел на них действия.
– Как могут они быть столь лицемерными? – Олвин повысил голос, и Гален представил себе, как напряглась его челюсть. Так бывало всегда, когда Олвин был сильно взволнован. – У нас есть доступ к биотеку и могуществу, которым он обладает. Мы бережем биотек только для себя, заявляя, что не хотим, чтобы его использовали во зло. Мы заявляем, что с помощью биотека мы добываем знания, создаем образцы красоты и магии и творим благо. Потом появляются Тени, стремящиеся втянуть всю галактику в войну, в которой погибнут миллиарды, а мы думаем только о спасении собственной шкуры! Это противоречит всем нашим заявлениям! Это доказывает, что у нас вовсе нет никакого права обладать биотеком! Это… это трусость! Вот что это такое! Какое оправдание находят для себя эти болваны?
Дыхание Галена участилось. Олвин прав. Обязательно должен быть какой-то способ переубедить Круг. Они должны сразиться с Тенями! Они должны сразиться с Элизаром!
Голос Элрика остался ровным:
– Блейлок уверен, что борьба противоречит нашему святому предназначению. Инг-Ради уверена, что нам следует сражаться лишь в том случае, если есть шанс победить. Херазад вообще не знает, что еще делать во Вселенной, где мы больше не сильнейшие, разве что прятаться.
– Переубеждать Блейлока – дело гиблое. Но разве нельзя переубедить Херазад или Инг-Ради?
– Я пытался.
– Почему бы не попытаться снова?
Гален поймал себя на мысли, что у него самого возник этот вопрос.
– Потому что мы уже пошли по этому пути, – ответил Элрик. – И, как бы сильно я не желал обратного, у нас больше нет выбора. Мы уже не в силах повернуть все вспять. Мы слишком ослаблены для того, чтобы стать эффективной боевой машиной. А смерть Келла, нападения на нескольких магов, в том числе на вас с Карвин, исчезновение еще нескольких ясно дает понять, что мы окружены. Пока они напали всего на нескольких из нас, запугивая тем самым остальных. Но сейчас мы все собрались в одном месте, к тому же незащищенном, координаты которого стали известны Теням. Здесь они легко могут расправиться с нами в любую секунду. Если мы хотим выжить, то должны действовать очень хитро. Они до сих пор не уничтожили нас лишь по одной причине: они все еще надеются на то, что мы станем их союзниками.