Закатное пламя Творца
Шрифт:
Адам непоколебимо развернулся, и пошёл обратно по дороге. Караульные ещё что-то пытались кричать ему вслед, но Адаму было абсолютно безразлично на их возгласы. Вскоре из рюкзака вылетела Айбо, и в очередной раз ничего не понимая, обратилась к Адаму.
– Если меня не подводят звукоулавливающие антенны, то я услышала, что в город нас не пропустили, – неуверенно произнесла Айбо. – Но что пошло не так?
– Человеческая алчность, ничего сверхъестественного, – без капли изумления ответил Адам. – У нас не остаётся выбора, как пойти более продолжительной и опасной дорогой, – недовольно говорил он.
– Есть иной путь? – Айбо удивлённо поглядела на Адама.
–
– Почему тогда мы сразу не воспользовались этим способом попадания в город? – без остановки спрашивала Айбо.
– Есть некоторые недостатки у данного метода, – начал объяснять Адам. – Один из них – это местные жители сточных труб. Какие гады могут нас там ждать – боюсь даже представить. Второй недостаток – такое проникновение в Купол является незаконным, а значит у любого военного может родиться вопрос, как мы оказались в городе, что повлечёт за собой неблагоприятные последствия, поэтому нам нужно будет тщательно скрываться. Айбо, в твоём арсенале случайно нет никакой маскировки? – обратился он к ней.
– Я могу замаскировать вас под окружающую среду, пока вы стоите неподвижно, – ответила Айбо.
– Это должно помочь, – с облегчением произнёс Адам. – В таком случае предлагаю идти в сторону сточных труб. У нас не осталось выбора, поэтому придётся немного повозиться в грязи и трупах. Свернём здесь, дабы скрытно вернуться к стенам Купола, и начнём движение вдоль них, пока не увидим «аварийный вход.»
Время уже давно перевалило за полдень, однако весеннее солнце не опаляло, а согревало Землю тёплыми лучами. Равнинные окрестности у Купола радовали своей тишиной, хотя местами она скорее настораживала, чем внушала спокойствие. Бетонные стены города создавали громадные пласты тени, в которой прохлада обволакивала открытую кожу, тем самым держав тело в тонусе. Адам размеренно шагал вдоль монолитных оград, чем приближал себя к заветной, если можно так выразиться, цели. По мере продвижения усиливался и отвратный запах, который исходил прямиком из канализации. Через минуты ходьбы «парадный» вход в город был уже около наших искателей приключений. Огромная ржавая труба, цвет которой походил на грязную медь, всем своим видом указывала на то, что не стоит даже приближаться к ней. Возле входа были разбросаны человеческие черепа, обглоданные кости, а также горы биологического гниющего мусора.
– Даже через фильтры я всё равно чувствую этот мерзкий запах, – с отвращением произнёс Адам. – Надеюсь, что ходить по канализации придётся не очень уж долго.
– Почему возле сточных труб лежат черепа? – в привычной манере спросила Айбо. – Они что, не хоронят людей, а выбрасывают их сюда для гниения?
– Людей, которые живут в утробе, точно отправляют сюда, только вот гнить они не успевают, – спокойно отвечал Адам. – Скорей всего кто-то в самой канализации пожирает их, обгладывает кости, а затем течением воды останки вымываются сюда.
– Звучит отвратительно и мерзко.
– Выглядит ничуть не лучше. От одного вида окровавленной человеческой плоти многим становится не по себе, что уж говорить о мыслях, что этот человек ещё недавно был жив, – горестно отвечал Адам.
– И нет никакой возможности бороться с этой напастью? – с надеждой спрашивала Айбо.
– Порой действия одного человека не смещают равновесие на чаше весов, – отвечал ей Адам с той же интонацией. – Но шанс что-либо изменить никогда не равен нулю.
– Вы говорите весьма оптимистично для сложившейся ситуации. Где вы этому научились?
– Нигде! – Адам улыбнулся. – Я и не могу назвать себя оптимистом. Скорее смотрю на те или иные события реалистично.
– Наверное, это правильно, – Айбо задумалась. – Адам, я могу задать вам весьма деликатный вопрос?
– Конечно можешь. Главное, чтобы я сумел на него ответить.
– Вы ни с кем не поддерживаете общения из команды. Так было всегда, или раньше, когда жизнь была совершенно другая, у вас были друзья? – спросила Айбо, безэмоционально поглядывая на Адама.
– У меня был один друг…– Адам задумался. – Мы познакомились, когда едва стали юношами. А потом он куда-то исчез. Я до сих пор не знаю, что с ним случилось, и где он теперь. Конечно, спустя столько времени боль разлуки притупилась, но это слишком глубокая рана, чтобы пробовать ещё раз. Одиночество соизмеримо с бездной. Будучи поглощённым тьмой, ты постепенно начинаешь находить покой. И лишь яркое пламя способно вернуть душу обратно…– он закрыл глаза и простоял так около минуты. – Быть человеком – тяжелая ноша, ибо сознание и страдание становятся синонимами.
– Это поистине грустно слышать. Мне жаль, – сказала Айбо тоскливо.
– Спасибо, но боюсь, мы заговорились. Пора пробираться в город.
Ржаво-багряные трубы, откуда доносился мерзкий запах, неохотно манили к себе, ибо это был единственный путь в Купол. Внутри них лежали трупы различной давности. Некоторые лишь начинали гнить, другие же «отдыхали» уже около месяца. У одного из мертвецов, который, по всей видимости, ещё совсем свежий, были подняты веки, что позволяло взглянуть ему в глаза, потерявшие прежний живой блеск. Взгляд, в котором отражено человеческое отчаяние. Бесконечное, безмерное, леденящее душу. Очи принадлежали молодому человеку лет двадцати шести или двадцати семи. Он был тощего телосложения, вероятно, в силу тяжкой болезни. Смрад исходил несусветный, поэтому подойти слишком близко можно было лишь при отсутствии обоняния.
– Обитатели канализации весьма привередливы в выборе добычи. Этого есть не стали. Может и мы им не понравимся, – Адам заметно повеселел. – Ты, Айбо, точно не в их вкусе.
– Мне приятно слышать это, как роботу, однако не думаю, что настоящая девушка по достоинству оценит такой жест, – отвечала она.
– Это зависит от того, хочет она быть съеденной или нет, – Адам засмеялся. – Впрочем, всё это лирика. Сейчас нужно думать о том, насколько благоприятно мы доберёмся до города. Перед тем, как мы начнём движение, я поменяю фильтры и достану винтовку. Айбо, создавай искусственное освещение. Электричество там вряд ли проводили.
– Хорошо, Адам. Какой цвет желаете лицезреть?
– Думаю, оранжевый подойдёт лучше всего. На случай, если «жильцы» спят, такой оттенок не должен раздражать их, – ответил Адам. – Но это лишь мои предположения. Будем верить в лучшее. Идём.
Длинный тоннель, окутанный тьмой, напоминал бездну, из которой, казалось, не было выхода. С потолка капала жидкость сомнительного происхождения, а под ногами были слышны всхлипывания совместно с хрустом. Под ногами помимо грязи и биологических отходов лежали прогнившие черепа, которые давно утратили свою прочность в силу возраста. С каждым пройденным метром вонь усиливалась вплоть до того, что из глаз невольно начинали струиться слёзы. К несчастью для живых, прямой путь закончился спустя десять минут ходьбы. Перед Адамом предстала развилка. На стене были нарисованы стрелки, однако та, что указывала «налево», была перечёркнута красным крестом. Помимо креста у поворота расположился череп, примотанный к палке.