Заказ на отцовство
Шрифт:
– Вы так говорите, как будто у меня бордель там, - глаза улыбаются, я свои прячу. О таком не говорят.
– Катя, если ты думаешь, что ко мне приходят только молодые, красивые девушки и желают познакомиться, то я тебя огорчу. Как правило, все они приходят с проблемами. Молочница, миомы, эрозии, аборты, беременные. Дамы бывают разных социальных слоев, к гинекологу обращаются отнюдь не такие прям красивые и неотразимые. Порой кроме женской патологии имеется букет разных инфекций и заболеваний других органов.
Я усмехаюсь. Еще месяц назад краснела
Первый мужчина, который видел меня… в общем увидел полуобнаженную при свете, но при этом у нас ничего не было. С Александром все сразу пошло не так.
– Катерина, раз уж мы не на приеме, не расскажешь, что произошло? – Он как-то незаметно перешел на «ты», но после наших разговоров думаю, это допустимо.
– Что ты знаешь?
– Мне зав сказал, взять тебя и вести беременность. Особый случай, но я, если честно, не понял, в чем особенность и почему я.
– Все очень сложно, Саш. Ты даже не представляешь насколько.
– Расскажешь? – огибает меня и останавливает.
– Потому что это интригует. А я твой врач и должен все знать.
– Я вынашиваю ребенка для другого человека. – Смотрю в глаза и произношу. Не знаю, как отнесется, но он врач и должен знать.
– Это?! То есть ты суррогатная мама?
– Да, только еще хуже.
– Хуже это как?
– Я мало про это знаю, но я забеременела искусственно.
– ЭКО?
– Наверное, все было под наркозом. Я даже не знаю точно, что делали и кого вынашиваю.
– А где делали? У нас?
– Да.
Саша по кругу глазами водит. Думает.
– У нас же это только начинают практиковать, я слышал, что только в столице пока. И, насколько я знаю, это делают не под наркозом. Это незаконно вообще-то, эксперименты ставить.
– Я вне закона. Меня заставили.
– Подожди, как можно заставить человека пойти на такое?
– Можно, - я огибаю его и иду вперёд. Саша догоняет и идет рядом.
– Честно сказать, у меня не было еще опыта ведения таких беременностей. У тебя в карте не написано ничего об этом. Мне сказали взять тебя и вести беременность, отчет писать за надбавку к зарплате. Про все это ни слова.
– Может, на мне опыты ставят, я не знаю, но выбора у меня нет. Мне надо спасти одного человека.
– Ты, значит, очень его любишь. – Мне кажется или я слышу ноты грусти в его словах. Как сожаление о моей судьбе.
– Да, это мой брат. Больше у меня никого нет.
– Ты поэтому не хотела ничего о ребенке знать?
– кивает на мой живот.
– Да, не хочу думать о том, кто он, как он выглядит, не хочу привязываться и все такое. Я просто выращиваю кого-то постороннего.
– Ты отчаянная.
– Надеюсь, не зря.
– Я поддержу тебя, если надо. Одной будет очень сложно.
И обнимает. Аккуратно, мягко, уютно. С этого дня как будто проще. Я не одна.
Я не знаю, можно ли нам встречаться вне стен клиники, поэтому чаще хожу на прием. Мы начинаем больше видеться. Его отношение деликатное,
И я миную еще один месяц моей беременности. Живот как будто чуть-чуть увеличился, но еще не видно ничего. На работе не поймут. Три месяца за спиной. И я все больше успокаиваюсь. Ничего нет. Я не привязываюсь к плоду внутри меня, не разговариваю с ним, не читаю сказки, не думаю о нем, не строю планов, не думаю о колясках, пеленках и кроватке.
– Кать, ложись, - Саша кивает на кушетку, - попробуем послушать стетоскопом сердцебиение. Уже должно прослушиваться.
– Саш, я же говорила, не хочу этого.
– Это процедура, я на каждом осмотре буду это делать. Так я буду контролировать, что с плодом все в порядке.
– Хорошо.
Он долго слушает мой живот. С разных сторон. Хмурится. Берет второй стетоскоп, слушает им. На меня бросает быстрые беглые взгляды.
Не так что-то, я чувствую. Перед глазами брат. А если что-то не так с ребенком, он погибнет, почувствует, что его не любят и не ждут или ему сейчас плохо и он не развивается? Что с Киром будет? Не хочу знать про плод, но и не хочу портить будущему человеку жизнь. Если надо что-то, чтобы он был здоров, я сделаю это.
Саша тяжело вздыхает и на меня смотрит. Долго так. Пристально.
– Что?
– Ты просила ничего тебе не рассказывать.
– Саш, не пугай меня. Что-то с ребенком?
– Пока не знаю, - пожимает плечами, - у тебя тот договор с собой?
– Да.
– Могу я взглянуть?
– Конечно, расскажи. Лучше это, чем неизвестность.
Он поднимает указательный палец вверх и просит жестом помолчать. Изучает документы, складывает и возвращает мне.
– Я даже не знаю, как ты отнесешься. Это, конечно, не точно. Нужен аппарат УЗИ, чтобы сказать точнее.
– Саш, рассказывай.
Глава 9
– Я на девяносто процентов уверен, что у тебя будет двойня.
– Как приговор обрушивает на меня информацию.
– То есть двойня?
– То есть близнецы. Такие характерные тоны присутствуют, которые, возможно, являются признаком многоплодной беременности. Надо сделать УЗИ. У нас в поликлинике его нет.
– Боже, - я прикрываю рот рукой и сдерживаю эмоции.
– Этого не может быть.
– Кать, ты читала договор? Заказчику нужен один ребенок.
– А второй тогда что?
– Тебе надо разговаривать с Заказчиком. Но сначала сделаем УЗИ, чтобы все было точно.
Саша набирает кого-то по номеру телефона, я пытаюсь слушать, но мысли в другое русло утекают.
Двое. Мне не страшно выносить и родить двое детей, мне страшно, что заберут одного, а второго оставят мне. Для чего мне чужой ребенок? Я ему ни мама, ни папа. Я ему никто. Он мне никто. Я не хочу его. Я не хочу ребенка от врага, я не хочу, чтобы что-то напоминало мне об этом поступке. Я хочу забыть и стереть из памяти этот год. Я не хочу никаких воспоминаний.