Заказ на отцовство
Шрифт:
Сердечко как будто оживает. Рвется к подружке. Пожалиться, поделиться. Я тут же киваю.
Отвлечься - это может помочь.
Мы с разницей в одну минуту покидаем кабинет и встречаемся в комнате приема пищи.
– Ты чего тусклая такая с утра уже? Опять Кирилл?
– Я сажусь, а она заваривает нам чай.
Только киваю. Она тоже грустит. Человек такой. Не будет пытаться подбадривать и говорить, что все в порядке, когда очевидно, что все плохо.
Стыдно даже рассказывать про такое.
Подношу
– Кир пропал опять.
Поделиться с кем-то хочется.
Вдыхаю аромат, но даже он сейчас не радует и не бодрит. Все равно делаю глоток.
– Воспитателям в детском саду мало платят, а хлопот ого-го.
Но не глотаю. На подругу смотрю.
К чему это она?
– Ты как нянечка ему. Кирюша то, Кирюша се. Ему тридцать лет. Пора бы уже как-то повзрослеть!
Маша права, только что с этого?!
– А если не взрослеют?
– Глаза снова на эти гвоздики. Выкинуть бы их. Да жалко. Ставил же кто-то. Может, ему обидно будет?
– Я же на работу его устроила неплохую, а он не может работать с восьми до пяти. Ему нужны быстрые деньги. Неделю калымил - месяц живет. И потом это его квартира тоже. Он, когда плохо все, на нуле, от съемной отказывается и ко мне приходит жить.
– Каждый раз одно и тоже.
– Я запуталась.
– А если разменять квартиру и отдать Киру его долю.
– Так он и ее прогуляет и все равно ко мне придет. Это просто и безнадежно одновременно.
– Лучше без брата, чем с таким.
– Родителей и родственников не выбирают.
– Качаю головой.
– Надо что-то придумать.
– Сейчас все вышло из-под контроля. Я уже не понимаю, это шутка или нет, - понижаю голос до шепота, - но последний раз, когда он проигрался, взамен потребовали, чтобы я родила ребенка, и долг спишут.
– В смысле родила?
– Вот так, - понижаю голос до шепота.
– Выносила, родила и отдала неизвестно кому, неизвестно зачем.
– Они там совсем крышей поехали? Плюнь ты на своего брата. Вот честно, может и грешно так говорить, но тебе легче бы стало, если б он исчез, а от тебя отстали.
– Он исчезнет, его долги на меня лягут. Не знаю, что лучше.
– Пожимаю плечами.
– С долгами рассчитаешься как-нибудь, я своего Жорика попрошу помочь, и будешь дальше спокойно жить.
– Угу, и всю жизнь с мыслью, что я виновата перед ним? Сначала родителей не стало. А если и брата… то совсем одна останусь. Хоть какой, но родной же. Как можно желать ему смерти?
– Как можно мучить тебя постоянно? Ему как спится, нормально?
– Герц и Иванова! Почему не работаем?
– Еще и начальник
– Я уже прислал задание на сегодня, надо сделать. Кто не успевает, тот задерживается.
Выливаю недопитый кофе и иду работать.
Слова Машки такие противоречивые и со стороны правильные. Большой мальчик - решай свои проблемы сам. А если не получается, что перевоспитывать? Папа ушел из жизни, когда Киру было двенадцать. Как раз начался переходной возраст. Мы с мамой не могли его сдержать. Видимо, отцовской жесткости и твердости и не хватило. Мы отовсюду пытались его вытащить. Мама несколько раз договаривалась с участковым, носила взятки, чтобы его выгородить. Потом и мамы не стало.
В итоге выросло, что выросло.
С возрастом он остепенился, конечно. Приводов в милицию больше нет. Выучился, но вот это умение перекладывать свои проблемы на других так и осталось.
А я как старшая сестра, отличница, считала своей обязанностью всем помогать и поддерживать. Заложено так во мне. Не могу я отвернуться. Хочу отвернуться. Отворачиваюсь. А потом все равно помогаю.
Задерживаюсь на работе допоздна. Я умею решать свои проблемы сама. Отвлечься хочется хотя бы работой.
Кирилл в голове постоянно. Нашла в записной книжке парочку его дружков, даже им позвонила, но никто не знает, где он.
На съемной квартире вчера была, там тоже нет, и непонятно, когда был последний раз.
А может, и правда, я должна отпустить его? Позволить самому строить свою судьбу и не вмешиваться.
Кладу в папку начальнику отчет, выключаю технику, теплое пальто надеваю. Март в этом году ледяной. Хочется поскорее уже весны и тепла, солнца побольше. Может, наладится все само как-то. Весна же как новый этап в жизни.
Выхожу в холл и снова замечаю увядшие гвоздики. Никто их не убрал. Не избавился от старого.
Оглядываюсь и, пока никого нет, достаю из вазы и отправляю в урну. Нет смысла ждать, что оживет то, что погибло уже.
Выхожу на улицу, но опять попадаю в зиму, холод и полумрак. До остановки минут пять пешком. Безлюдно уже, хотя сегодня четверг только.
Подозрительно безлюдно и жутковато. Быстрым шагом иду к остановке. Даже не успеваю сообразить, как передо мной мужчина возникает. Шаг назад делаю, и упираюсь в другого. Как в ловушке между ними.
– Катерина?
Дыхание задерживаю. Пульс раза в два подскакивает. Пространство сужается до двух мужчин, что окружают меня.
– Нет, я не Катерина. Вы ошиблись.
– Откуда-то приходит неожиданное решение. Выиграть бы немного времени. Автобус вот-вот подойдет или кто-то на остановку придет, мне помогут.
Усилием воли пытаюсь расслабиться.
– Можем, называть вас и по-другому. Пройдемте.
Один из мужчин берет за локоть и ведет в сторону дороги, где уже, видимо для меня, припаркована черная бмв. Я такую в фильме про бандитов видела. Запомнилось зачем-то.