Заклание-Шарко

Уроборос Роман

АНАТОЛИЙ. Да. Вот у меня, к примеру, случай тоже один был. Это произошло, когда я только начинал здесь как-то работать. Вызвал меня мой начальник и приказывает найти двух перцев, чтоб я с ними встретился, потом сел к ним в машину, они меня к одному черту еще отвозят, я ему кое-что отдаю, кое-что забираю. Ну и все. Потом те двое меня отвозят. Я еду к начальнику и ему это кое-что как-то отдаю.

КАТЯ. Кое-что – это оружие, наркотики? (Смеется).

АНАТОЛИЙ. Да какая разница…

ЛЕНА. Нет Кать – это секс, наркотики, рок-н-ролл. (Смеется).

АНАТОЛИЙ. Я могу и не рассказывать…

ЛЕНА. Толь, всё прости, прости… Мы сейчас в каком-то перевозбужденном, веселом состоянии…

АНАТОЛИЙ. Ну и вот. Перезвонил я перцам. Они – черту. Встречаемся. Выходят два быка таких серьезных. Я им так и так. Все объяснил. Они говорят, типа, проблем нет, только мы тебе глаза завяжем, пока в машине ехать будем. Я говорю, что не было такого договора,

и начальнику перезваниваю. Начальник говорит, мол, все ОК, не бойся, езжай с ними, все будет хорошо. Я как-то сажусь с ними в машину, они мне глаза завязали. И мы поехали. Беззвучно так едем. Они даже музыку не включили и сами друг с другом не разговаривают. Едем – только шуршание резины слышно. Страшно, даже жутко мне так стало, я им и говорю, мол, парни, вы хоть музыку включите, а то ехать скучно. Они мне, типа, не велено музыку включать, мы быстро очень ехать должны, а местность нам не знакомая, так что один как штурман за картой смотрит, а другой очень быстро, на предельной скорости машину ведет, а ты молчи лучше, расслабляйся, не мешай нам – сейчас через 10 минут приедем. После этих слов мне совсем не по себе стало, думаю, типа, ну, если через 10 минут не приедем, сам повязку сниму, а там разберемся. И стал до шестисот считать. На счете пятьсот восемьдесят шесть смотрю – приехали. Снимают с меня повязку. Выводят из автомобиля. Я выхожу, ноги разминаю, осматриваюсь. Передо мной особняк двухэтажный, с колонами, со львами мраморными у входа. Один из этих говорит, мол, иди, хозяин тебя прямо в зале ждет. А надо сказать, что было это в ноябре… или в марте… я точно не помню. Смеркалось уже. И вижу я перед домом огромного такого котяру черного, с блестящими глазами, который ими пристально так на меня смотрит, у меня аж мороз по коже. А на крыше сова или филин, тоже черный весь. Я им: «Парни, со мной кто пойдет?» Они: «Нет, не бойся, один иди». Я иду даже не в страхе, а в ужасе полном. Дверь открываю, захожу внутрь. Сидит мужик на троне – бородатый, с тросточкой, ногти – длиннющие, ухоженные. Вот знаете, как в фильме, я его на видике смотрел раньше, «Сердце демона» – там еще черта Аль Пачино сыграл. Вообще одно лицо. И рядом с ним пес… черный тоже. У меня ноги подкосились, и я прям перед ним от страха падаю. Он мне говорит: «Что, твою мать, страшно?» Я встаю быстро, говорю: «Нет, споткнулся». Он спрашивает: «Чего шеф не пришел?» Я говорю: «Не смог, дел полно, сами знаете – у милицейских начальников…» И тут пес этот поднимается, смотрит на меня в упор и рычать начинает. Я в полном ауте. Черт тогда мне и говорит: «Ну, давай мне кое-что». Я ему отдал. Он тогда мне конвертик подает. Начальнику отдай, мол. Я, не поворачиваясь, бегом начинаю к двери задом перемещаться. Он кричит: «Стой!» Я встал. «Еще раз особняк этот увидишь, через час после этого умрешь». Не открывая рта сказал, честное слово! В этот момент у меня сознание и выключилось, я плохо помню, как из зала выбежал, как в машину сел, как к начальнику пришел, передал конверт, а потом позвонил Васе, и мы с ним неделю бухали, я – от страха, он – за компанию. А за эту неделю мой начальник как раз помер от разрыва сердца как-то… Я потом, про этот особняк у всех спрашивал, искал, где он может находиться, описывал его – мне так никто ничего толком и не сказал – не знал никто о нем ничего.

ЛЕНА. Только не Аль Пачино, а Де Ниро.

АНАТОЛИЙ. Что?

ЛЕНА. В фильме «Сердце Ангела» Дьявола играет Роберт Де Ниро.

АНАТОЛИЙ. (После паузы). Подарок купили?

ЛЕНА. Нет. Василич сказал, что сегодня без подарков. Я ему, когда звонила, поздравляла, он еще раз напомнил об этом.

АНАТОЛИЙ. А я купил.

ЛЕНА. Толь, ну, навел тоску своим рассказом. Может, музыку поставишь?

АНАТОЛИЙ. Да нет проблем. Только у меня кроме Круга в машине ничего нет.

ЛЕНА. Давай, ставь Круга.

Машина все дальше и дальше по дороге в лес удалялась, концентрируясь на Круге, концентрическими кругами к месту-центру кругов жизненных смертью влекомая неодолимо. Тоскливо-черное вечное небо звездное, абсолютно безоблачно тем не менее, взирало на это, никакими чувствами не обремененное. Все пространство (земля, небо, звезды) пронизано было нитями дрожащими непостижимого мига вечности, птицами и прочими невидимыми сущностями разносимого в разные стороны. Лес темный сказочно-страшный принимал все эти тайны безмолвно и безразлично к судьбам людей, которые пропадали непонятно куда из-за тайн этих неизвестных никому с самого дня рождения этого тысячелетнего леса. Стояла абсолютная тишина, изредка прерываемая хлопаньем, уханьем и треском, звук от которых, похоже, приходил за десятки километров от центра тишины этой.

АРЧИ. (Телепатически Шону). Слишком просто.

ШОН. (Телепатически Арчи). Что?

АРЧИ. (Дальше весь разговор до прихода Алексея происходит телепатически). Я чувствую. Такого не может быть.

ШОН. Что случилось?

АРЧИ. Голос Паука постоянно в моем мозгу говорит, что это будет очень непросто!

ШОН. О чем ты говоришь? Мы еще ничего не сделали. Все впереди.

АРЧИ. Я очень беспокоюсь. Слишком легко. Нас ждет неприятный сюрприз.

ШОН. Прекрати паниковать. Все будет хорошо. Мы все сделаем так, как необходимо.

АРЧИ. Да, я знаю. Ничто не может остановить нас. Просто нет такой силы в мире. Но я не могу понять одного. Почему после убийства никчемных людишек изменится мир?

Телепатически разговаривающие Ганс (он же Шон по паспорту, и в дальнейшем мы будем называть его Шон) и Отто (он же Арчи по паспорту, и в дальнейшем мы будем называть его Арчи) тюфячно лежали в идеально убранном гостиничном номере, вплотную подогнанном к их невероятно тренированным, убийство источающим телам, странно-пружинно при этом готовым мгновенно среагировать вневременно на любое, даже хрустально-невинное дуновение ветерка, если действие это по нечеловеческим алгоритмам их машинно-думающего мозга может показаться не опасным даже, а как либо выбивающимся из общего движения потока реальности, слепо подчиненного одной их великой Цели. Гостиничный номер, как эталон однообразия, предписанного всем никому не известным «богом однообразных гостиничных номеров», вяло сиял внутренней силой двух белых односпальных кроватей, разобранных Шоном и Арчи, шкафом белым же, встроенным непонятно как и непонятно куда, серо-стальных стульев и печеночного цвета столом с подружившимися с ним такого же цвета занавесками, но все же более легковесными, воздушно колышущимися под несильным напором подконтрольного полностью хрустального ветерка, сквознячно закрывшего недавно дверь – сестру стола и занавесок печеночных. Абсолютно чужеродно, отдельно, никаким законам времени не подчиняющийся своим черным цветом повисал на стене телевизор-вещун, показывающий пронзительный документальный фильм про Тибет. И, конечно же, на противоположной стене висели две картины, изображающие сцены зимней охоты, последнее время как набеги саранчи увесившие собой все гостиничные номера, бары и частные коллекции. Все это было неожиданно убито всего лишь одним стуком в дверь.

АРЧИ. Кто там?

АЛЕКСЕЙ. Это я, Алексей.

АРЧИ. Заходите.

АЛЕКСЕЙ (входит). Здравствуйте, господин Отто и господин Ганс. Нам пора уже, время выезжать. А то опоздаем.

ШОН. Алексей. Мы же просили вас не называть нас нашими сценическими именами. Мы же говорили, как нас зовут. Меня – Шон. Моего товарища – Арчи. Мы же, когда списывались с помощницей вашего Игоря Васильевича все ей рассказали – что мы делаем лучшее в Америке лазерное танцевальное файер-шоу, у нас контракт официальный, деньги нам перевели…

АЛЕКСЕЙ. А как же Вы после всех дел…?

АРЧИ. А вот это, Алексей, не ваше дело. Это наши проблемы. Ваши проблемы – довезти нас до места. Обеспечить, чтобы в течение часа на территорию не попал ни один посторонний, особенно из силовых структур, и отвезти нас туда, куда мы скажем. За это мы заплатили деньги. Очень немаленькие деньги. Надеюсь, вы со своим напарником оправдаете доверие людей, которые нас познакомили. И которые очень вас порекомендовали.

АЛЕКСЕЙ. Это не проблема. Все сделаем как надо…

ШОН (подходит к Алексею и шепчет на ухо). А то, что мы должны будем надеть фашистскую форму – это пожелание нашего клиента – Василича, как вы его все тут называете. И музыку немецкую, под которую мы танцевать должны – он всю отбирал. А я, как гражданин Америки, страны-победительницы, такой же, как Россия, между прочим, очень фашистскую Германию не люблю.

АЛЕКСЕЙ. А как же…?

ШОН. (Телепатически Арчи). Я убью их всех с большим удовольствием.

АРЧИ. (Улыбаясь Шону). Алексей. Вас когда Петр Валентинович инструктировал, наверное, очень много всего наговорил ненужного, чего он и сам не знает. И, наверное, еще пьяный был или с похмелья. К сожалению, нам с такими людьми приходится работать. Поймите одно – это сафари. Мы охотимся на живых существ, потом привозим домой трофеи. Так получилось, что эти живые существа – люди.

ШОН. (Телепатически Арчи). Алексей хочет убить нас. Ты знаешь об этом?

АРЧИ. (Телепатически Шону). Алексей хочет убить нас сейчас?

ШОН. (Телепатически Арчи). Нет. Алексей хочет убить нас через час.

АРЧИ. (Телепатически Шону). Кремлевский мечтатель. Все русские так похожи друг на друга?

ШОН. Так что, Алексей, воспринимайте все спокойно. Эта ваша работа – все равно, что работа егеря.