Заклинательница зла, или Пакости в кредит. Не родись богатой, или Синдром бодливой коровы (сборник)
Шрифт:
– Значит, мне пора пробираться к сцене, – сказала Софья. – Так. А после выступления? После того, как я скажу про улику, куда мне деваться?
– Про какую улику? – удивился Суданский.
– Пусть она идет, я вам все сейчас объясню, – зашипел Дымов. – Чем быстрее мы с этим покончим, тем лучше.
– Не могу не согласиться. Соня, мы будем ждать тебя в зимнем саду. Ты пойдешь туда медленно. Так, чтобы злодей успел сориентироваться.
– А где тут зимний сад? – удивилась Софья.
– Иди сюда. – Он подвел ее к щелке между стеной и одним из стендов. – Видишь,
– А если туда еще кто-нибудь зайдет?
– Вот уж не думаю. Скоро полночь, людям не до поисков зимнего сада.
– Тогда вперед! – улыбнулась Софья, отчаянно храбрясь.
– Вылезаем по очереди, – тихо предупредил Суданский. – В зале полутьма, нас никто не заметит.
Дымов захлопнул драконью пасть и захватил с собой оторванный в драке хвост. Софья встала на четвереньки и быстро выползла в зал. Они сразу же разошлись в разные стороны, чтобы не привлекать к себе внимания. Суданский некоторое время выжидал, потом тоже поднырнул под стенды и растворился среди масок.
Выступление Софьи удалось на славу. В карман за словом она никогда не лезла и про поимку похитителя девушек Ушкина рассказала с блеском.
– Я поняла, что мой талант сыщика нельзя зарывать в землю, и в настоящее время помогаю одному специалисту поймать коварного преступника. Надеюсь, меня скоро снова покажут по телевизору. Потому что я уже нашла такую улику, которая не даст ему отвертеться от обвинения.
Софья так хорошо играла свою роль, что стоявший в толпе Дымов мог бы поклясться, что она без ума от чувства собственной значимости и выболтала все это исключительно с целью выпендриться.
Поклонившись в ответ на бурные аплодисменты, Софья закинула на плечо хвост мантии и важно спустилась в зал. Здесь она некоторое время пообщалась со знакомыми, после чего неторопливо двинулась ко входу в зимний сад. Никто не догадался бы, что ступни ее налиты свинцом, а сердце выдает тройную норму ударов в минуту.
Войдя в зимний сад, Софья захлопнула за собой дверь, и тишина обвалилась нежданно-негаданно, словно сугроб с верхушки горы. Было так странно стоять среди высоких растений и думать о том, что вот-вот кто-то придет тебя убить. Софья пыталась убедить себя, что это своего рода игра. Что где-то здесь должны быть Дымов и Суданский или хотя бы один из них. Однако никто не подал ей знака. Каждый кустик был неподвижен – все словно замерло в ожидании.
– Эй! – шепотом позвала Софья.
Никто не откликнулся, не кашлянул, не шикнул на нее, в конце-то концов. Она отступила к стеклянной стене и присела на каменный бордюр, достаточно удобный, чтобы послужить сиденьем для человека, которого не держат ноги. «Зачем я согласилась на эту авантюру?» – выстукивая зубами польку, подумала Софья.
И тут кто-то открыл входную дверь.
Сердце Софьи превратилось в скоростной лифт: оно в одну секунду достигло пяток, потом снова взмыло вверх и застряло где-то в горле. В зимний сад тем временем вошел Кутайкин в своем богатом костюме и неустойчивом тюрбане. Увидев Софью, он, чеканя шаг, направился прямо
– Олег Осипович? – спросила Софья тонким голоском. – Вы зачем пришли?
– Зачем? Хочу выяснить отношения.
– Мы же все уже выяснили!
Кутайкин заложил руки за спину и, глядя в пол, сообщил:
– Моя страсть сильнее, чем я мог предполагать.
– Какая страсть? – спросила Софья, нервно сглотнув.
– Любовное томление.
– Меня лично ничто не томит.
– Возможно, я должен приложить больше усилий… – начал Кутайкин.
– Минутку, – сказала Софья, выставив вперед ладонь. – Минутку.
Она сделала несколько шагов в глубину сада и громко сказала, обращаясь непосредственно к большой пальме:
– Это не он!
Кутайкин, семенивший за ней, тут же откликнулся:
– С кем это вы разговариваете?
– С деревьями, – ответила Софья. – Хочу, Олег Осипович, побыть одна. Наедине, так сказать, с природой.
– Я тоже в некотором роде природа, – уперся Кутайкин. – Поговорите со мной!
В этот момент из-за большой горки, обсаженной мхом и кактусами, которая находилась прямо за спиной Кутайкина, выступил Суданский. Он протянул руку, двумя пальцами ухватил незадачливого кавалера за шею и сильно надавил.
– Ай! – вскрикнул тот и коромыслом выгнулся назад.
Увидев и узнав Суданского, он оскорбленно забил руками и ногами, пытаясь вырваться.
– Я вас предупреждала! – погрозила ему пальцем Софья.
– А это, выходит, то самое дерево, с которым вы хотели остаться наедине? – оскорбился Кутайкин и, когда его выпустили, нервно оправил одежду. – Что ж, вижу, у меня отняли последний шанс. Скоро пробьют куранты, наступит Новый год, а я останусь один, не пришей кобыле хвост.
Софья и Суданский выразительно переглянулись. Суданский хмыкнул и снова скрылся в своем убежище. Где прятался Дымов, Софья не догадалась спросить. «Не пришей кобыле хвост» вздернул подбородок и гордо пошел к выходу. Впрочем, не успел он дойти до двери, как та приоткрылась и в зимний сад всунулась веселая физиономия Васи Капитанова.
– Ой! – сказал он. – Олег Осипович! Приятно повидаться.
Кутайкин, ни слова не говоря, выскочил в зал, оттолкнув Капитанова плечом.
– Это ты его так завела? – спросил Вася, входя в помещение и почесывая макушку.
Софья нервно облизала губы и отступила к стеклянной стене, откуда открывался вид на безлюдный заснеженный дворик.
– Где же твоя зеленая голова? – спросила она, складывая руки на груди.
Вася закрыл за собой дверь, наклонился и что-то поправил внизу. Потом ответил:
– Я оставил ее под присмотром жены Степаныча. Заводная женщина! Во время вальса выяснил, что она обожает драгоценности. Жаль, у меня мало денег.
– Что, отдал все свои сбережения Люкину? – спросила Софья небрежным тоном.
Вася остро взглянул на нее, улыбнулся и снова взъерошил чуб:
– Черт! Надо же, ты и в самом деле меня вычислила. А я думал – блефуешь! Три раза я хотел тебя застрелить, Соня, и каждый раз мне что-то мешало. Сегодня я придумаю что-нибудь поинтереснее, чем пистолет.