Заклятие Черного Кинжала
Шрифт:
В стороне, на голой земле, привалившись спиной к стенке хижины, сидел крупный мужчина в коричневой куртке. На его левой ноге виднелась изрядно перепачканная кровью повязка. Деран догадался, что видит того самого человека, которого ночью нашел в проулке.
Интересно. «Разговор с ветераном может внести приятное разнообразие в унылое дежурство», — подумал Деран и огляделся в поисках ближайшей лестницы. Теоретически крепостная стена через каждые двести футов оборудовалась специальными спусками, но не все они существовали в реальности.
Неподалеку нашлась Деревянная лестница, ведущая прямо на Поле. Охранник ею воспользовался и чуть не провалился на последней подгнившей ступени. О таких происшествиях следовало докладывать.
Это означало, что ему придется объяснять, зачем он спускался вниз. Вздохнув, Деран направился к человеку в красном килте.
— Эй, — сказал охранник. — Вы меня помните?
— Похоже, что нет, — буркнул ветеран.
— Я тот, кто вытащил вас прошлой ночью из проулка, — пояснил Деран.
— А-а… — произнес человек и, взглянув на перевязку, неохотно добавил: — Благодарю.
— Вы ветеран? — Деран ткнул указательным пальцем в направлении красного килта.
— Вам-то что за дело?
На лице Дерана появилось жесткое выражение, но не потому, что он действительно рассердился, а потому, что это был весьма эффективный прием. Дерану понадобился целый год, чтобы как следует его отработать.
— Мне пришлось объяснять, почему я так поздно вернулся в казарму, — сказал он. — Лейтенант содрал с меня шкуру за то, что я не узнал твое имя и то, чем ты занимаешься.
Полное несоответствие этих слов истине ни на йоту не обеспокоило Дерана.
— А-а… — повторил мужчина. Он все еще колебался.
Деран смерил его суровым взглядом.
— Меня зовут Толтар от Малых Ворот, — ответил человек в красном килте. — Да, я служил в охране, но меня вышибли за то, что я выпил, находясь на посту. Пять лет тому назад.
Значит, это случилось за год до того, как Деран поступил на службу. А может, в тот самый год.
— Ты действительно напился? — спросил он.
— О да, — признался Толтар. — Но это была не моя вина. Мы патрулировали стену, у приятеля нашлась бутылочка. Дело было таким унылым, что оставалось только принять.
Деран понимающе кивнул. Он знал, что у пьяницы всегда найдется предлог или оправдание. И знал их подлинную цену. Если у тебя даже есть бутылка, то пить ее вовсе не обязательно.
Кстати, Толтар не упомянул, что его «приятеля» тоже вышибли со службы. Насколько было известно Дерану, из охраны не выгоняли за однократную выпивку даже при исполнении служебных обязанностей.
Но вступать по этому поводу в дискуссию ему не хотелось. Другие проблемы интересовали охранника куда больше.
— Итак, кто же тебя ударил? — спросил Деран. — Подобрал не ту девку? Или, может, решил отнять у кого-нибудь кошелек?
— Да пошел ты, — мрачно ответил Толтар. — Я сам способен за себя постоять.
— Лучше бы
— Да не собираюсь я никого пырять, — пробормотал Толтар. И, вновь обретя свой примитивный юмор, добавил: — По крайней мере ножом.
— Ага. Значит, это все-таки была девка? — Жесткое выражение на лице Дерана сменилось кривой улыбочкой. — В таком случае, когда снова встретишься с ней, убедись вначале, что она искренне сказала «да».
Толтар что-то проворчал, но Деран ничего не расслышал. Они поговорили еще немного, после чего охранник направился к лестнице. В казарме он доложил дежурному лейтенанту и предупредил о гнилой ступеньке. Как Деран и ожидал, лейтенант спросил, почему солдат спускался со стены. Деран пояснил, описав ночной инцидент, и назвал имя пострадавшего, добавив, что тот отказывается идентифицировать нападавшего.
— Он не говорит? — переспросил лейтенант.
— Нет.
— Но почему, дьявол его побери?
Деран молча развел руками.
— Как вы думаете, он не собирается отомстить своему обидчику, кем бы тот ни был?
— Нет, — ответил Деран, покачав головой — Толтар не намерен ни на кого нападать. Он просто не хочет называть имени.
Лейтенант нахмурился, но затем передернул плечами и быстро сказал:
— В таком случае пусть провалится в преисподнюю. Я внесу это в ежедневный отчет, и если кто-то наверху начнет беспокоиться, это — их дело.
Он извлек из стола лист пергамента и принялся составлять донесение.
Глава 11
Табеа смотрела, как человек в красном килте заглатывает принесенный ему кем-то эль. Она не сомневалась, что ветеран вернется в таверну. И вот он здесь, через два дня после ранения.
Девушка знала, что пьяница ее не видит. На ней была производственная одежда. Иными словами, Табеа просто вывернула наизнанку свои черные тунику и юбку так, что золотое с красным шитье оказалось внутри. Ноги, для лучшего сцепления с почвой в случае бегства, были босы.
Человек, за которым она наблюдала, носил тяжеленные и вдобавок совершенно разбитые башмаки. Табеа сразу узнала его замызганную коричневую куртка и выцветший килт.
Теперь раненый передвигался гораздо увереннее, впрочем, как и Табеа. Его левая нога казалась напряженной, — ее же, напротив, была расслаблена и хорошо подвижна — значительно подвижнее, чем обычно.
Табеа начала кое-что понимать. По мере того, как к пьянице возвращались силы, она теряла свои.
По крайней мере так это выглядело. Она по-прежнему оставалась сильнее обычного, но не такой сильной, как вчера. И ослабление, видимо, соответствовало ходу заживления раны.
Интересно, что бы произошло, если бы она убила солдата? Ведь покойники никогда не восстанавливают свои силы.