Заклятие нибелунгов. Амулет дракона
Шрифт:
— Погоди! — окликнула ее Бруния. — Я хочу сказать тебе, что благодарна за помощь, но, тем не менее, мне придется самой принимать решения.
Видящая кивнула.
— Так и есть. Решения будут твоими, как и вина, которая придет вместе с ними.
Эльза стояла на старой стене замка и любовалась Исландией. Ветер играл в ее волосах, вызывая приятные ощущения в теле.
С каждым днем Кальдер становился все могущественнее. Благодаря золоту ему удалось заполучить союзников, как она и планировала.
Эльзе предстояло править Бурантией вместе с Кальдером, и она не собиралась погружать королевство в смертельную скуку, как это делал Хурган. Ей надоело быть вечной игрушкой для отца, и если тридцать или сорок лет ей нравилось дурачиться, то в какой-то момент она поняла, что вечность — это очень долгое время и место рядом с троном может стать неудобным.
Ей поразительно просто удалось сманить Кальдера на свою сторону — пара страстных ночей, два ящика золота нибелунгов, убийство его лучшего друга. И вот повстанец уже превратился в беспощадного правителя, желавшего власти, которой пока не обладал. Когда они займут трон Бурантии, Эльза позволит ему править четыре или пять лет, а потом сама наденет корону, переступив через его труп.
Но пока что ей нравилось здесь, в Изенштайне. Ее завораживала черная вулканическая порода, а скудный пейзаж успокаивал. Временами, когда Эльза надевала кольцо Кальдера, она чувствовала свою связь с этим маленьким королевством.
Эта мысль была непривычно-радостной, поэтому она с раздражением отбрасывала ее в сторону.
— Это твоя страна. В этом времени, как и в любом другом, — сказала Видящая. Она сидела на небольшом стуле в конце хода крепостной стены. В ее пустых глазницах играл ветер.
— Твое присутствие начинает надоедать, — с упрямством прошипела Эльза. — Исландия для меня ничего не значит. Когда мы займем Бурантию, она может преспокойно опуститься на дно морское.
— Ты вновь называешь себя Эльзой, — заметила Видящая.
— Эльза, Элея… это было необходимо, чтобы обмануть Кальдера. Если бы я назвала ему свое настоящее имя, он не принял бы меня с такой радостью.
— И какое же твое настоящее имя? — осведомилась Видящая. — Разве не Эльзой тебя нарекли перед старыми богами? За это столетие вы просто забыли свои собственные имена.
— Элея — дочь Хургана, — зло произнесла Эльза. — А Эльза правит вместе с Кальдером этой отвратительной Исландией.
— Эльза была счастлива здесь в другом времени, — улыбнулась Видящая. — Возможно, эхо давно забытого ощущения и привязывает тебя к этой стране. Эльза, которой ты не являешься, была хорошей королевой Исландии, и люди любили ее.
— Мне достаточно того, чтобы меня боялись, — пробормотала Эльза и впервые в жизни поняла, что лжет. — Гадарик предсказал мне смерть отца. После этого я взойду на трон и буду править всеми землями от гор до моря.
Видящая встала со стула.
— Ты позволила нибелунгам сделать себя их орудием. Им надоел Хурган, и они хотят использовать тебя в качестве новой королевы.
— Я делаю то, что считаю нужным.
— Умение нибелунгов как раз и заключается в том, чтобы заставлять людей думать так, — возразила Видящая.
— Почему бы тебе в конце концов не оставить меня в покое? — рявкнула принцесса Бурантии.
Видящая кивнула.
— Именно так я и поступлю. И ты останешься одна. Совсем одна.
Ее стройная фигура растворилась в тени.
Повернувшись, Эльза отчаянно крикнула ветру:
— Гадарик!
— Не старайся, — донесся до нее шепоток, пролетевший над стенами. — Он больше не придет.
11
ЗАМОК ДРАКОНА
Зигфинн обнял Глисмоду, печалясь о ее сыне Никетасе. Он хотел попрощаться. На спине у принца висел меч Нотунг, а борода казалась ему признаком собственной зрелости.
— Останься со мной, — попросила Глисмода. — То немногое, что есть у меня в этой жизни, я хочу разделить с тобой.
Зигфинн нежно погладил ее по волосам.
— Ты заслужила большего, Глисмода. И я здесь, чтобы дать тебе это. Но для начала Хурган должен умереть.
— Разве я и так уже не потеряла все? Неужели еще и ты должен погибнуть под клинками Орды?
Зигфинн не ответил. Он и сам не знал, как ему подобраться к Хургану, но смерть Никетаса напомнила ему, что нельзя терять время. Зигфинн не мог ждать Брунию и Кальдера. Теперь все зависело только от него. И у него был меч его рода.
— Могу ли я молиться за тебя? — спросила Глисмода. — И какому богу?
Зигфинн кивнул.
— Любому богу, в которого ты веришь. Может быть, он ниспошлет нам милосердие, в котором ранее отказывал. — Он наклонился, собираясь выйти из комнаты.
— Рагнар, пожалуйста…
Он в последний раз оглянулся.
— Не молись за Рагнара. Молись за Зигфинна.
Она не поняла, что это означает, но кивнула.
Зигфинн обошел три патруля ордынцев, прячась от них в переулках. Все было так, как говорила Глисмода. Воины напоминали бешеных собак, сорвавшихся с цепи. Они даже шли не в ногу и с яростным наслаждением протыкали копьями любого, кто не успевал уклониться. Демоны взяли полный контроль над телами людей и пользовались этим.
Даже безлунной ночью замок легко было найти. Его чернота выделялась на небе среди звезд, и чем ближе Зигфинн подходил к деревянным подпоркам, тем меньше людей встречалось на улицах. Замок был воплощением жестокости и смерти, и любой разумный человек старался его избегать.
Здесь было с десяток больших и маленьких лестниц, вившихся вокруг подпорок, которые висели на тяжелых канатах или поднимались прямо к стене. Каждая лестница охранялась по меньшей мере тремя ордынцами с обнаженными клинками.