Заклятие нибелунгов. Амулет дракона
Шрифт:
— Но почему? — Зигфинн встал и зажег огарок свечи.
Тут чудовищно воняло, ведь Глисмода и Никетас не решались выйти на улицу даже по нужде.
— Никто не знает, что случилось, но в тавернах ходят слухи. Некоторые говорят, что Хурган наслал ордынцев, чтобы наказать нас, потому что мы не выказывали ему должного почтения. Другие считают, что король умирает и хочет забрать с собой королевство на ту сторону жизни.
Зигфинн нежно погладил Глисмоду по грязным волосам.
— Как бы то ни было, мы с этим справимся. Я вернулся и смогу позаботиться о вас.
Взяв его за руку, Глисмода поцеловала ее.
—
Только сейчас Зигфинн заметил безжизненность ребенка и пятна разложения на его коже. Мальчик умер несколько дней назад.
Поцеловав Глисмоду в лоб, принц почувствовал, как по его щеке покатилась одинокая слеза.
— Отдай его мне.
Глисмода не сопротивлялась, когда он забрал малыша и вынес его тело на улицу. Зигфинн пошел на берег Рейна. Река несла свои тяжелые воды вдаль, слепая ко всем страданиям. Зигфинн нашел маленькую лодку и положил в нее тело. Воспользовавшись факелом, он поджег лодку и оттолкнул ее от берега. Рейн принял охваченное огнем тело. Зигфинн задумчиво посмотрел горящей лодке вслед.
Собственно, он хотел подождать — подождать Кальдера и Брунию, подождать знака богов. Разве у него нет всего времени мира? Когда все вокруг вновь станет таким, каким было раньше, страдания этого времени исчезнут. Когда колесо истории повернется, Никетас не умрет, а Халим по-прежнему будет сидеть за своими книгами.
Но страдания были реальными, и его печаль по маленькому мальчику тоже. Зигфинн ничем не был обязан этому столетию, но здешние люди по-прежнему оставались людьми.
— Нет причин печалиться, — услышал он голос Регина, который вышел из темноты. — Известно ли тебе, скольких людей, как добрых, так и злых, мне пришлось похоронить?
— Дело не в этом, — возразил Зигфинн. — Уменьшить страдания этого времени не менее важно, чем сделать мир таким, каким он был раньше. А я позволял себе не торопиться.
— Никогда не поздно встретить свою судьбу.
— Почему ты мне помогаешь? Разве вы не враги нам?
Нибелунг пожал плечами.
— Какая разница, друг или враг. Нам нравится игра, но не ее правила, поэтому мы расшатываем фундамент и подгрызаем корни. Мы забираем у людей то, что они считают само собой разумеющимся. Это благородная задача.
Зигфинн посмотрел вдаль и увидел, как горящая лодка ушла под воду.
— Но вы заключили договор с Хурганом, пообещав ему королевство.
— И он заполучил королевство. Но теперь повсюду покой. Хуже проигрыша игра, которая стала скучной. Власть надоедает, если никто не бросает ей вызов.
Зигфинн посмотрел коренастому нибелунгу в глаза.
— На чьей стороне ты будешь, когда наступит тот самый день?
— На стороне игры, — ухмыльнулся Регин.
На это Зигфинну ответить было нечего, к тому же он слишком устал, чтобы разгадывать загадки нибелунга. Кивнув, юноша направился обратно к Глисмоде.
Регин посмотрел ему вслед, и его сердце наполнилось радостью, недостойной нибелунга. Договор Хургана с богами был заключен для того, чтобы отменить победу Зигфрида и стереть память о его мужестве из истории мира. Но теперь появился Зигфинн, и его дух развеял тьму Бурантии. У юноши была воля, а теперь и меч.
— Зигфрид, — тихо прошептал Регин. — Осталось уже недолго, мой дорогой Зигфрид.
Кальдер пытался думать о Данаине, о своем погибшем от несчастного случая друге. О том, что он хотел с ним помириться. Они были лучшими друзьями с самого детства, но когда он размышлял о Данаине, ему словно мечом пронзало голову и боль изгоняла воспоминания. Сначала он пытался с этим бороться, но боль кружила в голове, и в конце концов Кальдер сдался. Он изгнал Данаина из своих мыслей, чтобы освободиться от боли.
Кроме того, у него была Эльза. Прекрасная, чувственная, умная Эльза. Она знала, что ему нужно и что для него хорошо. Иногда, когда его сила казалась чрезмерной, Эльза расцарапывала рану от стрелы ордынца и слизывала его кровь. Это приносило ему боль и наслаждение.
Исландцы вскоре признали Кальдера своим королем. Временами он даже шутил, что исландцы признали бы королем и ветку, которая случайно упала на трон. Они жаждали вождя, и таким вождем оказался Кальдер.
Фъеллхавен предложил ему союз даже раньше, чем он ожидал. Ордынцы почти покинули этот портовый город — что-то влекло их в Вормс, и никто не знал, что именно. Торговцы и наемники со всего мира, очутившиеся на датском побережье, объединились под предводительством Кальдера и стали снабжать Исландию товарами и оружием. За это Кальдер предлагал им защиту и товары своего народа.
Своего народа… Кальдер быстро привык к тому, чтобы рассматривать Исландию как свою собственность. Ему это казалось правильным, и только иногда в безлунные ночи он просыпался в холодном поту, чувствуя, что что-то забыл и кого-то предал. В такие моменты он видел на холмах вокруг замка какие-то черные фигуры, указывавшие на него пальцем. Но Эльза всегда была рядом и могла его успокоить.
Поначалу Кальдер волновался, что в Исландию может прилететь Фафнир. Дракону, которому вполне мог понравиться остров с вулканом в центре, он вряд ли что-нибудь противопоставил. Но Эльза заверила Кальдера, что благодаря ее защите Фафнир не представляет опасности. Кальдер верил ей. Ну конечно, почему бы и нет?
И вот настал важный день. Правители провинций, граничащих с Бурантией, были приглашены к исландскому двору и откликнулись на зов Кальдера. Их территории тянулись с севера Дании до восточной границы Бурантии, вплоть до земель венедов, где царил траур по умершему наместнику, и поэтому там приглашение Кальдера не было принято.
Никто из правителей не знал, кто такой Кальдер и что он собирается им предложить. Кальдер и сам этого не знал. Эльза советовала ему заключить военный союз с провинциями и напасть на Бурантию. Но это было безумие. Хурган, управлявший драконом и ордынцами, был непобедим. Вообще удивительно, почему он не включил окружающие земли в состав Бурантии.
Кальдер сидел на троне, заставляя правителей ждать. В какой-то момент рядом с ним возникла Эльза.
— Они ждут.
— Так и должно быть, — заявил Кальдер. — Так они научатся уважать меня.
Эльза погладила его по голове, словно ребенка.
— Тебе не нужно их уважение. Тебе нужен их страх или их жадность. И то и другое принесет тебе верность, которая важнее любого уважения.
— Может быть, и так, — презрительно фыркнул Кальдер. — Но любой из этих правителей способен завоевать Исландию, если захочет. И никто не нуждается в том, что мы можем им предложить. Как же они будут меня бояться или на мне наживаться?