Заклятие роз
Шрифт:
На Бельтайн на рассвете старейшины на вершине горы путём трения добывали новый огонь и разжигали жертвенный костёр и потом от него — очаги в домах. Пели торжественные гимны солнцу, прогоняли между костров скот, чтобы очистить его от скверны, с зажжёнными факелами обходили свои поля, дома… Люди хотели умилостивить силы природы и прежде всего бога солнца Светлого Дагде и его жену Великую богиню земли Боан. Они надеялись, что это поможет сохранить невредимыми стада, получить хороший приплод скота и урожай на полях.
Обряды, призванные в древние века, помочь людям выжить, теперь имеют совсем другое значение. Вальпургиева ночь воспринимается современниками, как разгул ведьм, как нечто непристойное, дикое. А Хэллоуин — ночь всей мыслимой и немыслимой нечисти…
Полина вспомнила что им вчера рассказывал о пентаграмме Серафимович, о том, что долгие века пентаграмма служила символом защиты, а теперь — это символ сатанизма, и ей стало грустно. Так просто и легко то, что было святым, становится грязным. Интересно, на место поруганных святынь новые святыни приходят?..
И Полина задумалась: а что свято для современных людей? Не тех, которые тут, в университете магии — про них Полина ничего не знала. А тех, что остались там, в реальном мире.
Она снова и снова перебирала в памяти события своей жизни и понимала, что у её друзей и знакомых святого не осталось.
И всё в душе у неё запротестовало.
Нет, возвращаться в средние века она не хотела — удобства современного типа её вполне устраивали. Как обойтись без водопровода, канализации, супермаркетов, телефонов, транспорта, интернета?.. Полина этого даже не представляла.
Услужливое воображение нарисовало старинный дом, большую печь… Чтобы приготовить поесть, нужно сходить в лес за хворостом, разжечь в печи огонь… И никаких тебе мультиварок, микроволновок, антипригарных покрытий. Никакого электричества… Холодной и горячей воды в кране… Никаких моющих средств, чтобы потом отчистить котелки… Только песочек, только хардкор… И туалет на улице…
Без современных удобств жить трудно. И, если честно, Полина не знала как? Да и надо ли?
Человечество всё время стремилось отдалиться от природы, подчеркнуть свою человеческую, а не дикую природу, свою культуру. Люди всеми силами доказывали себе и окружающим, что они не звери. Они придумывали одежду, украшения, ритуалы… Они пели песни рассказывали сказки. Бельтайн и Самайн вон придумали! И кучу других праздников…
И вот наконец-то оторвались от природы. И что?
А ничего! Не осталось ничего святого! Люди перестали верить в богов и некому теперь принести весеннюю жертву. А, следовательно, некому позаботиться о благополучии и процветании людей. Не осталось смысла в современных Бельтайне и Самайне. Все смыслы утеряны… А благополучия-то по-прежнему не хватает! Благополучия по-прежнему хочется…
И люди захотели снова в лоно природы. Захотели если не естественности, то хотя бы её имитации…
И начались переселения из города в деревню с отказом от всех достижений цивилизации, придуманные воспоминания о том, как жили предки, сочинённая и пересочинённая история народа… И распри между сторонниками и другими, неправильными сторонниками…
Полине стало очень грустно. В какой-то момент она поняла, что давно уже не слушает Февронью Статс. И очень удивилась, когда все девушки встали, поблагодарили профессора и направились к выходу.
Полина тоже нерешительно поднялась и, подошла к Марте, которая стояла уже у двери и ждала подругу.
До последнего момента девушки думали, что или Февронья Статс, или Серафимович окликнут их, но Серафимович продолжал дремать, или делать вид, что дремлет, в кресле, а Февронья Статс с раздражением складывала книги и конспекты стопочками на столе, снова и снова перекладывая их с места на место.
Из кабинета подруги вышли последними. Полина сразу направилась по коридору вслед за остальными студентками, но Марта задержала её у двери. Её хотелось послушать, о чём будут говорить преподаватель истории магии с деканом.
Из-за неплотно прикрытой двери донеслось раздражённое:
— Я слушаю вас!
— Февронья, я хочу знать, на чьей вы стороне? — Голос декана был мягким, успокаивающим.
— Что за глупый вопрос! На чьей ещё стороне я могу быть?! — Казалось возмущению Февроньи Статс не было предела.
— Да, но… Ваш лаборант…
Марта навострила уши и не увидела, как появилась Анжелика.
— Пойдёмте на лекцию, — сказала та устало.
Марта оглянулась и увидела, что у Анжелики тёмные круги под глазами, словно она уже неделю не спала, а работала до изнеможения. Но они виделись вот только — сегодня утром Анжелика отводила их к ректору. Выглядела тогда она, конечно, уставшей, но не до такой степени. Когда успела так вымотаться?
Без лишних разговоров Марта отошла от двери и отправилась вслед за Анжеликой, отмечая про себя, что плечи у той опущены, словно сил держать спину не осталось совсем.
— Я могу чем-то помочь тебе? — неожиданно для самой себя спросила Марта.
— Себе лучше помоги! — резко ответила Анжелика. Немного погодя, как бы извиняясь, добавила: — Ненавижу Бельтайн!
— Да что там такое будет-то?! — в сердцах спросила Марта.
Анжелика испытующе глянула на Марту, потом коротко на Полину и сказала тихонько:
— Держитесь друг за дружку. По одиночке вам не выжить. Для кого-то Бельтайн — замечательный весенний праздник, а для кого-то…
Марта кивнула, что поняла, хотя на самом деле вопросов у неё стало ещё больше.
Все последующие лекции Марта только частично слушала преподавателей. Она вдруг осознала, что лекции — это единственное место, где она всё может спокойно обдумать. Смущало, конечно, то, что она, когда думала, не слушала преподавателей, но ей казалось гораздо важнее разобраться, что происходит и какая роль в этом действе определена для них с Полиной, чем знания, которые давали им преподаватели.
Единственным предметом, где она ловила каждое слово, было зельеварение. Ведьма Аглая тоже изменила программу, и рассказывала о подготовке к Бельтайну. Она рассказывала о том, какие зелья могут понадобиться, как их приготовить и как использовать.