Заклятие роз
Шрифт:
Серафимович развернулся на каблуках берц, заложил руки за спину и пошёл, напевая:
— Ах, поле в марте, поле в марте…
Марта и Полина обречённо переглянулись.
— Что теперь делать? — спросила Полина.
— Он же сказал никому не верить. Вот и не будем ему верить. Пока сами не убедимся, что выхода нет.
Глава 3
— Марта, нам лучше тут остаться или в комнату вернуться? Или, может, самим походить, посмотреть, что тут к чему? — спросила Полина.
Марта, задумчиво блуждая взглядом по стенам, пожала плечами.
Освещена гостиная была тремя хрустальными люстрами в золотистой оправе. Три больших окна были закрыты плотными роликовыми жалюзи. Между окнами вдоль стены стояло четыре стола, рядом с ними — по два или три удобных стула. Каждый стол был отделён колонами, что обособляло его, создавало условно закрытую зону. На стене рядом с каждым столом была закреплена полочка для книг и светодиодный светильник на гибкой ножке. За столом могли работать до трёх человек. Кроме того, в гостиной, в разных её концах, стояло два дивана, перед ними журнальные столики и ещё по три кресла. На диванах и креслах могли разместиться группы в пять-шесть человек. И в центре ещё оставалось достаточно свободного пространства — хоть хороводы води. На стенах висели картины. На всех были изображены ведьмы: одни варили зелье, другие — устраивали шабаш, третьих пытали представители святой инквизиции, ещё одну — сжигали на костре…
Взгляд Марты остановился на картине, что висела над входом в коридорчик, из которого они только что вышли. Это было полотно из серии «Вальпургиева ночь». Четыре молодые полуобнажённые девушки танцевали ночью вокруг костра под музыку козлоногого Пана. Картина была полна чувственности, но что-то в ней было не так. Марта смотрела и никак не могла понять, что же цепляет её в этой картине, что заставляет снова и снова скользить взглядом по полуобнажённым телам, повторяющим в своей экспрессии неровные языки пламени. Что заставляет её, Марту слышать музыку козлоногого и свист ветра, что заставляет ощущать свежесть ночи и чувствовать запах дыма, смешанный с ароматом луговых трав. И, наконец, что заставляет безумно желать самой присоединиться к этим ночным пляскам.
Полина в это время изучала, как движется подол её платья. Она кружилась, поворачивалась, шагала. Но всё время оставалась недовольной…
Внимание подруг привлекли голоса, послышавшиеся из коридора, куда ушёл Серафимович.
Марта с трудом оторвалась от картины и повернулась в сторону вошедших девушек. Их было немного, человек десять и все они были в таких же платьях, как у Марты с Полиной.
Едва вошедшие увидели Марту с Полиной, как разговоры стихли. Некоторое время стояли и молча смотрели. Потом пришедшие девушки развернулись и направились каждая в свой коридорчик. Как оказалось, коридорчиков из гостиной вело много, но почему-то Марта с Полиной раньше их не заметили. Каждый коридорчик располагался рядом со своей картиной.
Но едва девушка проходила, как коридорчик словно бы затягивало пеленой, и он снова становился незаметным — будто его тут и не было. Сразу стало понятно, почему подруги не увидели их раньше.
Наконец, в гостиной из пришедших осталась только одна девушка — высокая, широкой кости со светлыми волнистыми волосами, распущенными по плечам. Она обошла вокруг Марты и Полины и спросила:
— Новенькие, значит?
Марта снова пожала плечами, не спуская глаз с блондинки. А Полина кивнула. Она, поджав губы, рассматривала, как на девушке сидит платье.
— Ну да, ну да… — пробормотала блондинка. И вдруг протянула руку: — Анжелика. — И немного погодя добавила: — Староста курса.
Марта с Полиной представились. Ладонь Анжелики оказалась сухой и жёсткой.
— Вы сюда сами или?.. — спросила Анжелика.
Марта с Полиной переглянулись и недоумённо посмотрели на старосту.
— Сюда прибыли сами или вас… вынудили? — пояснила она вопрос.
Марта не торопилась отвечать. У неё в голове звучали слова Серафимовича: «Урок первый — никому не верьте». Но поразмыслив, она сказала обтекаемо:
— Мы не планировали быть тут.
— Ну да, ну да… — снова пробормотала Анжелика. — Вам уже показали университет?
— Нет, мы ещё ничего тут не знаем, — ответила Марта.
— Совсем ничего, — вставила Полина. И услышав всё то же: «Ну да, ну да», спросила: — Что это за университет магии такой? И чему тут учат?
Но не успела Анжелика ответить, как Марта спросила:
— Контракт действительно нерушимый?
Анжелика сочувственно посмотрела на Марту и вздохнула.
— К сожалению, да, — сказала она, и девушки почувствовали, как спало напряжение.
Но не от того, что стало ясно, что контракт — это не глупый розыгрыш, и теперь они вынуждены тут учиться пока ещё непонятно чему. А потому, что в интонации Анжелики читалось сочувствие и понимание. Стало ясно, что она тоже не по своей воле оказалась тут.
— А сколько длится обучение? — спросила Марта.
— У кого как. Здесь важно не отбыть время, а усвоить знания и научиться ими пользоваться. Чем лучше будете учиться, тем быстрее окончите. Но, к сожалению, если быстро всё освоите, то… — Анжелика оборвала себя, и быстро предложила: — Пойдёмте, я вам всё тут покажу.
Девушки шли по запутанным и пустым коридорам свет загорался перед ними и гас позади них. Все окна, которые встречались, были тоже закрыты плотными роликовыми жалюзи. Стены были отделаны дубовыми панелями, по ним чувствовалось, что этим коридорам не один год, и даже не десять, а много, много больше. Роликовые жалюзи рядом с дубовыми панелями смотрелись странно.
Подруги слушали рассказ Анжелики об университете магии, но мысли у обеих были совершенно в другом месте. Марта продолжала пляску у костра и никак не могла отделаться от мелодии, звучащей у неё в ушах и напоминающей шум ветра. А Полина чувствовала себя растерянной. Ей казалось, что пустые коридоры полны людей, и все оборачиваются, смотрят на неё в этом жутком платье. Всю дорогу она была занята тем, что старалась, чтобы юбка от шагов разлеталась красиво, но постоянно путалась в подоле и юбку приходилось поправлять и придерживать. Полина с завистью поглядывала на Анжелику, которая скользила в длинном платье легко и грациозно.
Анжелика, показывала учебные аудитории — тоже пустые. Свет также загорался, едва они входили в аудиторию, и гас, как только покидали её. Староста рассказывала о преподавателях, о тщеславии и злопамятности их декана Серафимовича. О том, что студенты подавали на него жалобу, что он незаконно вербует девушек на свой факультет, и что было слушание в университетском Совете. Но Серафимович выкрутился, сказал, что он вербует только тех, у кого есть кровь Древних, и что это преступление, когда ведьма по рождению не получает должного образования. Тогда, мол, она по незнанию и себе вредит, и окружающим. И привёл в пример знаменитую Ольгу, которую теперь все тут знают, как Ольгу-Варгу. И надо сказать, это был весомый аргумент! Тут никто не смог возразить. А так как, если уж в чём и силён Серафимович, так это в вопросах крови, то соответственно, Совет все его объяснения принял.