Заклятие роз
Шрифт:
Марта слушала вполуха. Она уже поняла, что нет другого выхода для них с Полиной, кроме как освоить все знания, которые тут преподают и побыстрее завершить учёбу. А после того, как Анжелика, обронила, что Ольга-Варга, про которую ходят легенды, весь университетский курс освоила за неделю, Марта поняла, что у неё есть шанс побыстрее расквитаться с университетом магии, вернуться домой и успеть до окончания сессии в нормальном университете сдать конфликтологию. И ещё она поняла, что бессмысленно тратить время и нервы на жалобы, что их незаконно заставили заключить контракт — судя по всему, тут это в порядке вещей. А значит… когда тебя насилуют, постарайся расслабиться и получить удовольствие.
Воспоминание о конфликтологии потянуло за собой цепочку других воспоминаний, связанных с тем университетом. Марта слушала Анжелику, а думала о том, что записалась в университетский клуб дебатов и что следующая тема в клубе будет о легализации проституции, и что хорошо, что она на эту встречу пойдёт только зрителем, потому что перевести в слова свои чувства она не смогла бы, а уж аргументировать — и подавно! И как следствие, растерялась и проиграла бы дебаты. Народ там циничный…
В реальность её вернули слова Анжелики. Протягивая листок, выхваченный буквально из воздуха, Анжелика сказала:
— Вот ваше расписание на завтра. Не опаздывайте! Первая лекция по истории магии, у профессора Февроньи Статс. А она очень требовательна к дисциплине. Ну ладно, пока! Я пошла делать домашнюю работу. Да и спать уже давно пора.
Девушки стояли снова в бело-золотой гостиной. Марта с ужасом смотрела, как Анжелика сворачивает в коридорчик рядом с картиной, на которой сжигали ведьму, как лёгкая дымка скрадывает белокурую старосту курса. Марта вдруг осознала, что она не помнит расположение кабинетов и не знает, куда завтра нужно идти, где, в каком кабинете их будет ждать профессор Февронья Статс. Вся надежда была на Полину, на то, что она запомнила дорогу.
Но повернувшись к Полине, Марта увидела на её лице растерянное и недоумённое выражение.
— Что будем делать, подруга? — шёпотом спросила Марта.
Полина обречённо пожала плечами и прошептала в ответ:
— Я боюсь, что завтра мы не найдём кабинета. — Она выглядела уставшей и несчастной.
Марта тоже чувствовала себя усталой и разбитой.
— Знаешь что, Поль, пойдём-ка отдыхать. У нас с тобой сегодня был очень длинный день. Уже поди глубокая ночь.
— Точно! — Полина начала загибать пальцы: — Отучились в универе — раз, сходили на концерт — два, уже собрались у тебя дома спать — три, как перенеслись сюда — четыре! А тут ещё этот Серафимович и прогулка по длинным коридорам и пустым аудиториям — пять и шесть. Всё, пора спать. Может, проснёмся у тебя дома и пойдём с утра в универ, как нормальные люди и не вспомним даже весь этот магический бред.
Марта улыбнулась подруге.
— Вот за что я тебя люблю, Поль, так это за твой оптимизм! Ладно, пойдём спать.
И подруги направились в коридорчик, который единственный виднелся рядом с картиной с танцующими под музыку козлоногого Пана девушками. Едва они покинули гостиную, как за ними опустился полупрозрачный серебристый полог.
Коридорчик был небольшим и оканчивался уже знакомой дверью.
Девушки вошли в комнату, разулись и с удовольствием ступили босыми ногами на длинноворсный ковёр. Марта прямиком направилась в ванную — дверь всё так же была приоткрыта, как её и оставила женщина, которая приходила с Серафимовичем. Ванная была отделана плиткой шоколадного и молочного цветов. Душевая кабина, ванна, унитаз, раковина умывальника — всё было изящным и стильным. Раковина умывальника стояла на столике, словно её подставили под кран с холодной и горячей водой. Кабина душевой огорожена прозрачным стеклом, под ногами резиновый коврик. К ванне можно было подойти с любой стороны, по узким сторонам стояли полочки для моющих принадлежностей. Унитаз напоминал шкатулку…
И нигде не было зеркал. В комнате, кстати, тоже.
— Ты будешь ванну принимать или ограничишься душем? — крикнула Марта Полине.
— Наверное, душ. В ванне я усну, — ответила Полина, заглядывая в двери. Она уже успела снять ненавистное платье и теперь стояла в бюстгальтере и плавках.
— Ну тогда после меня, — сказала Марта, тоже снимая платье.
Кровати были в меру мягкими. И хотя девушки очень устали, они долго ворочались и никак не могли уснуть.
— Не спится? — спросила Полина из-под небесно-голубого полога.
— Да у меня только сейчас вопросы появились, которые надо было бы задать Анжелике, — посетовала Марта из-за золотистого полога.
— Завтра спросишь, — зевая сказала Полина.
— Завтра забуду, — ответила Марта.
— Запиши…
— На чём?
— Может, в письменном столе есть ручка и блокнот или тетрадь…
— Вставать неохота…
— Мне тоже, — Полина поворочалась, укладываясь поудобнее. — Как-то тут всё слишком красиво…
— Ага. Интересно, кто финансирует это учебное заведение? — Марта взбила подушку.
— Может, Анжелика знает? — предположила Полина.
— Думаешь?
— А почему нет? — снова предположила Полина и добавила: — Хотя, кто его знает?
— Серафимович…
— Что?
— Серафимович знает…
— Серафимович-то точно знает. — Полина помолчала немного, а потом спросила: — Март, как ты думаешь, а Серафимович ведьма?
— Ведьм, — ответила Марта.
— Ведьмак?
— Слишком много чести! Просто ведьм.
— Ну да, ну да, — сказала Марта, копируя интонацию Анжелики, и девушки засмеялись.
Смех был ленивый и полусонный. Он даже не вышел за пределы пространства между кроватями. Но опутал ночники, они притухли и погрузили комнату в темноту.
По комнате поплыл едва уловимый аромат роз. Он тёк от двери по ковру, заполнял пространства под столом и под кроватями, поднимался, затекал под пологи, забирался под одеяла…
— Сплю на новом месте, приснись жених невесте, — прошептала Полина засыпая.
— А я не хочу жениха. Я хочу выбраться отсюда побыстрее.
— Тут красиво.
— Красиво. Но меня не спросили, хочу ли я быть тут, — сказала Марта и закрыла глаза.
— И меня не спросили, — согласилась Полина, поворачиваясь на другой бок и выравнивая дыхание.
Едва девушки уснули, как в комнате словно бы из ниоткуда появился Серафимович — только что его не было, и вот он тут. Декан факультета привычным движением подкрутил усы и сказал едва слышно:
— Эх, поле в марте, поле в марте!..
Он подошёл ближе и остановился между кроватями. Посмотрел сначала на одну девушку, потом на другую.