Заклятие роз
Шрифт:
Марта отпустила Серафимовича и кинулась к Полине.
Лишившись её поддержки, Серафимович, вскрикнув, осел.
И тогда Марта остановилась. Она не знала к кому бежать: к подруге или к любимому.
Но увидев, что Серафимович, хоть и страдает, а держится, она кинулась к Полине, которая лежала обессиленная.
— Поле в марте, поле в марте… — грустно улыбнулся ей вслед Серафимович.
Подбежав к подруге, Марта попробовала поднять её.
— Оставь меня. Я не хочу жить, — прошептала Полина.
— Глупости
— Мне некуда двигаться. Я никчёмное создание… Кукла. Даже Бард…
— Бард сволочь! — прервала её Марта. — Вставай! Не позволяй ему одержать верх!
Марта подставив плечо попыталась поднять Полину.
— Он уже победил. Мне больше незачем жить, — прошептала Полина, вновь опускаясь на землю.
— О, Господи! Боже ж ты мой! Что за чушь ты говоришь? — возмутилась Марта. — Конечно, тебе есть зачем жить! А твои родители как же? Как они без тебя.
Полина вздохнула, но встать даже не попыталась.
— А я как? Кто научит меня общаться с парнями?
— У тебя уже есть Серафимович, — попробовала возразить Полина. — А у меня никого нет, — и тихо добавила: — И не было…
— Ты не права! Ты красавица! Да все парни на тебя заглядываются! Подумаешь Бард! Да знаешь сколько Бардов у тебя ещё будет?!
— Вот именно… Бардов… — усмехнулась Полина и снова легла. — А хочется нормального парня. Ты иди. Тебе надо жить. Тебе есть зачем жить. Ты и умная, и красивая. А я останусь тут.
— Чушь! — вскрикнула Марта. — Чушь! Чушь! Чушь! Никакая я не умная и уж точно не красивая! Да если б не я, мы бы сейчас не оказались тут. Тусили бы где-нибудь в клубе!..
Полина вздохнула и ничего не ответила.
— Если ты не пойдёшь, сдалась Марта, то и я никуда не пойду. Умрём вместе!
— Мне всё равно, — прошептала Полина, закрывая глаза.
— Ну а мне тогда тем более всё равно, — рассердилась Марта и легла рядом с Полиной.
Марту душили слёзы обиды и бессилия. Она сдерживала их сколько могла, но они прорвали плотину сдержанности, и Марта заплакала.
Полина лежала и не шевелилась. И было непонятно, жива она или нет.
И тогда Марта, сдавшись, обняла подругу и, уткнувшись ей в плечо, зарыдала в голос. От собственного бессилия, от собственной никчёмности, от невозможности изменить обстоятельства. Она плакала от отчаяния и чувства вины, от страха, что они так тут и останутся, от страха, что Полины не станет.
Марта не могла даже мысли допустить, что Полины не станет, и понимала, что изменить сейчас ничего не может.
— Бард был под заклятием, — раздался над ней холодный голос Серафимовича.
— Что? — Марта подняла заплаканное лицо.
— Бард был под заклятием. Он не такой. Он… — в голосе Серафимовича звучали презрение и отвращение. И ненависть…
— Зачем? — спросила Полина.
— Что зачем? — вопросом на вопрос ответил Серафимович.
— Зачем вы так?
— Как?
— Зачем вы накладываете на людей заклятия?! Что люди вам сделали?
Полина села. На её щеках появился румянец. Её глаза пылали ненавистью.
Серафимович пожал плечами.
— Мне было скучно. — И добавил холодно и высокомерно, словно залепил по пощёчине: — Вставайте! Вы должны допахать это чёртово поле! Сопли потом будете разводить.
Повернувшись к подругам спиной, Серафимович, хромая, пошёл к своему быку.
— Ненавижу! — бросила ему вслед Полина и поднялась. — Ненавижу!! — прокричала она, подходя к быку и подводя его к борозде. — Ненавижу!!! — прорычала она, берясь за рукоятки плуга.
Марта стояла и растеряно смотрела на подругу. Она впервые видела Полину такой.
— Чего стоишь? — зло кинула Полина Марте. — Паши давай!
И Марта побежала к своему плугу.
Пахотный клин снова тронулся по полю страданий.
Марта смотрела на сгорбленную спину Серафимовича и думала о том, что в его словах было правдой? Действительно ли Бард был под заклятием или Серафимович нарочно так сказал, чтобы Полина разозлилась и поднялась?
Оглянувшись на Полину, Марта удивилась перемене, произошедшей с подругой. Вот только она лежала без сил, а теперь было такое ощущение, что и без быка может тащить плуг и не заметит даже его веса.
«Ей ненависть помогает, — ответила Анна Юрьевна. — В ненависти большая сила…»
Марта оглянулась на Анну Юрьевну. Та по-прежнему сидела на быке, а Пётр Ильич шёл за плугом. Но по неустойчивой походке и опущенным плечам было понятно, что им обоим очень тяжело. Не пахать, нет — тяжело вспоминать.
А ещё Марта увидела, как Анна Юрьевна постоянно оглядывается и старается держать быка, чтобы тот шёл ровно, чтобы Петру Ильичу было легче. А он старается держать плуг ровно, чтобы бык шёл ровно, чтобы Анне Юрьевне было легче управлять им.
Даже отсюда, издалека Марта почувствовала ту нежность и заботу, которые окружали Анну Юрьевну, Петра Ильича и даже их быка.
И ей показалось, что их быку это нравится.
Анжелика же просто пахала. Подоткнув юбку и упираясь в поручни плуга, она решительно шагала по только что проложенной борозде.
Марта видела, что Анжелике тяжело. И ещё она поняла, что для Анжелики это привычный способ справляться с трудностями — работать, работать, работать… За делом не остаётся ни времени, ни сил для страданий. Видимо так же Анжелика хваталась за всякую работу, чтобы справиться с болью от предательства молодого человека и от страха перед толпой, когда те, кого она несколько минут назад считала если не друзьями, то приятелями, тащили её на улицу и кричали «На костёр её!». Видимо, спасаясь в работе от боли, Анжелика и стала помогать Серафимовичу готовить заклятие роз…