Заклятие сатаны. Хроники текучего общества
Шрифт:
Философии сотового телефона посвящена книга Маурицио Феррариса «Ты где? Онтология сотового телефона» (Bompiani, 2011) [163] . Название предполагает не слишком серьезное содержание, однако Феррарис, отталкиваясь от обозначенного предмета, делает ряд серьезных выводов, вовлекая нас в захватывающую философскую игру. Сотовый коренным образом меняет наш образ жизни, поэтому он «представляет интерес» для философии. Поскольку сотовый теперь выполняет функции ежедневника и маленького компьютера с доступом к Всемирной сети, он все меньше служит орудием устного общения и все больше орудием письма и чтения. В этом смысле он превратился в универсальный регистрирующий инструмент – посмотрим, как встрепенется приверженец Деррида [164] , услышав, что речь идет о письме, регистрации или «записи».
163
Ferraris. M. Dove sei? Ontologia del telefonino. Bompiani, 2011.
164
Жак
Первые сто страниц «антропологии» сотового представляют собой увлекательное чтение даже для неспециалиста. Между разговором по телефону и разговором по сотовому есть существенная разница. Звоня по городскому телефону, можно спросить, дома ли тот, с кем вы желаете побеседовать; звоня по сотовому (за исключением случаев кражи), мы всегда точно знаем, кто нам ответит и что он готов с нами разговаривать (а это изменяет представление о частной жизни). Зато стационарный телефон позволяет знать, где находится ваш собеседник, с сотовым этого никогда точно не скажешь (между прочим, если он ответит: «Я у тебя за спиной», но номер зарегистрирован за границей, ответ облетит полсвета). Итак, мне неизвестно, где находится тот, кто мне отвечает, зато сотовому оператору известно местонахождение нас обоих: возможности избавиться от контроля отдельных лиц соответствует полная прозрачность нашего передвижения под надзором оруэлловского Большого Брата.
Можно сформулировать различные пессимистические заключения (парадоксальные, а значит, вызывающие доверие) о новом homo cellularis [165] . К примеру, меняется динамика взаимодействия между двумя людьми: теперь это не контакт между ними одними, поскольку в разговор по сотовому в любую секунду может вклиниться третий участник, и тогда беседа между первым и вторым будет развиваться скачками или вообще остановится. Таким образом, основной инструмент связи (позволяющий мне в любое мгновение «предстать» перед другими, а другим – предо мной) одновременно превращается в инструмент нарушения связи (первый участник беседы связан со всеми, кроме второго участника). Среди оптимистических рассуждений мне понравилось упоминание о трагедии Живаго, который видит Лару в трамвае спустя много лет после расставания, не успевает сойти, догнать ее и умирает [166] . Будь у обоих сотовые, как бы окончилась их трагическая история? В своем анализе Феррарис (справедливо) указывает и на возможности, которые дарит сотовый, и на то, чего он нас лишает, – прежде всего, лишает одиночества, возможности молча поразмышлять о самих себе, не дает ни на миг расстаться с настоящим. Преобразование не всегда означает освобождение.
165
Человек сотовый (лат.).
166
См. гл. 12 «Окончание» романа Б. Пастернака «Доктор Живаго». Указание неточное (в романе герой видит из окна трамвая не Лару, а другую женщину).
Однако, завершив первую треть книги, Феррарис переходит от сотового к рассуждениям на тему, которые всегда интересовали его в последние годы, в том числе – к полемике с его учителями, от Хайдеггера до Гадамера и Ваттимо [167] . Он не согласен с философским постмодернизмом, с тем, что существуют только интерпретации, а не факты, и даже отстаивает ценность знания как adaequatio [168] или (бедный Рорти [169] ) как «Зеркала Природы». Разумеется, в книге много любопытного, жаль, что у нас нет возможности проследить шаг за шагом, как Феррарис создает некое подобие реализма, которое он называет «слабой текстуальностью».
167
Мартин Хайдеггер (1889–1976) – выдающийся немецкий философ, один из основоположников экзистенциализма; Ганс Георг Гадамер (1900–2002) – немецкий философ; Джанни Ваттимо (р. 1936) – итальянский философ, теоретик постмодернизма.
168
Соразмерность (лат.).
169
Ричард
Как от сотового перейти к проблеме Истины? Проведя различие между физическими предметами (вроде стула или горы Монблан), идеальными предметами (вроде теоремы Пифагора) и социальными предметами (вроде итальянской Конституции или обязанности платить за съеденное и выпитое в баре). Первые два рода предметов существуют и вне наших решений, третий, так сказать, обретает силу только после регистрации или записи. Поскольку Феррарис пытается дать «естественное» обоснование подобной социальной регистрации, сотовый телефон оказывается главным инструментом всякого акта регистрации.
Было бы интересно обсудить многие мысли, изложенные в книге. Например, страницы, на которых объясняется различие между регистрацией (к которой относится выписка из банковского счета, закон, любые персональные данные) и коммуникацией. Мысли Феррариса о регистрации представляют большой интерес, зато мысли о коммуникации всегда носили излишне общий характер (воспользовавшись метафорой, которую сам Феррарис употребил в предыдущем памфлете, скажу, что эти мысли кажутся купленными в Ikea). Впрочем, «картонка» – не место для глубоких философских дискуссий.
Читатель может спросить, зачем было отталкиваться от сотового, чтобы сделать выводы, к которым можно прийти, отталкиваясь от понятий письма и «подписи». Разумеется, философ может построить целую метафизику, отталкиваясь от размышлений о передвижении червя, однако самое любопытное в книге не то, что сотовый позволил Феррарису создать онтологию, а то, что его онтология помогла ему понять и объяснить нам, что такое сотовый телефон.
Проглотить сотовый
На прошлой неделе я узнал из газеты невероятную новость: «Римская полиция спасла марокканца, проглотившего сотовый». То есть поздно вечером полицейские ехали мимо, увидели, что на земле, в окружении соотечественников, лежит человек и харкает кровью, подобрали его, отвезли в больницу, а там у него из глотки извлекли «Нокиа».
С трудом верится (если только это не остроумная реклама «Нокиа»), что даже самый неадекватный человек в состоянии проглотить сотовый. Журналист предположил, что наркоторговцы сводили счеты и сотовый, скорее всего, запихнули в глотку силой – не как угощение, а как наказание (видимо, марокканец позвонил кому не следовало).
Заталкивать трупу камень в глотку принято у мафиози, так наказывают тех, кто выбалтывает секреты посторонним (Джузеппе Феррара даже снял фильм «Камень во рту»). Неудивительно, что обычай распространился и на другие этнические группы: феномен мафии достиг в мире таких масштабов, что еще много лет назад в Москве у моей переводчицы спросили, как по-итальянски будет «мафия».
Но на сей раз речь шла не о камне, а о сотовом, что показалось мне весьма символичным. Новая преступность действует не на селе, а в городе и имеет доступ к технологиям: вполне понятно, почему теперь жертву не связывают, как козленка, набросив на горло удавку [170] , а, скажем так, выводят из строя, как киборга. К тому же запихнуть в рот сотовый телефон – все равно что запихнуть туда яички, самое дорогое, что у него есть, самую личную вещь, естественное дополнение физического «я», продолжение уха, глаза, а нередко и пениса. Удушить сотовым – все равно, что удушить человека его собственными кишками. Держи, тебе письмо.
170
Имеется в виду мафиозный обычай наказывать тех, кто нарушил обет молчания: жертве связывают сзади руки и ноги, пропустив веревку под горлом; шевелясь, человек сам себя удушает.
Торт с клубникой и сливками
Не так давно я пытался выступить в Испанской академии в Риме, однако синьора (снимавшая на телекамеру) направила мне в лицо яркий свет, и я не мог разобрать заготовленный текст. Раздосадованный, я заявил (как всегда заявляю не слишком воспитанным фотографам), что, когда я работаю, им нужно остановиться, так мы распределим рабочее время. Синьора камеру выключила, но всем видом показала, что я злоупотребил властью. На прошлой неделе в Сан-Лео, когда мэрия представляла замечательный проект возрождения пейзажей Монтефельтро [171] , которые можно увидеть на картинах Пьеро делла Франческа, трое господ упорно слепили меня вспышками, пришлось напомнить им о правилах хорошего тона.
171
Сан-Лео – городок в Эмилии-Романье, ранее назывался Монтефельтро.