Заклятие (сборник)

Школа перевода В. Баканова, 2012

Жила-была девочка. Одаренная богатым воображением, редким остроумием и живой душой. В те времена в йоркширской глуши, где она родилась, Интернета не было, не было кинотеатров, только книги, потому ничто не стесняло полета воображения. Разумеется, она много читала, все больше романтиков, повествующих по обычаю ее века об инфернальных злодеях, бессердечных и неотразимых героях, пылких и самоотверженных героинях. А еще она была фантастически талантлива, а талант требует выхода. Что оставалось делать? Писать фанфики! Нет, она не сочиняла продолжений к романам Вальтера Скотта и поэмам Байрона – она создала целую вселенную, населенную вальтерскоттовскими и байроническими персонажами.

Если с чем девочке и повезло, так это с компанией. С братом и сестрами – с ними было так весело сочинять мир, где правили гордые и неотразимые монархи, где интриговали, заводили романы, разбивали сердца, издавали журналы и сочиняли поэмы. Мир, в котором воды Нигера разбивались о гвинейский берег, трепетали на ветру алые полотнища флагов, бушевали африканские

И кажется, что нет ничего банальнее таких миров, но ее мир благодаря силе воображения, красоте слога, а главное, остроумию, смягчающему неловкие красивости (не сразу, ох не сразу девочка научилась сдерживаться и загонять себя в жесткие рамки), ожил.

Между тем девочка росла, и жизнь ее не баловала – ее любови оказывались по большей части воображаемыми или неразделенными, брат и сестры умерли молодыми. Стоит ли винить ее за то, что в зрелые годы сказка уступила место мрачноватому готическому миру, порождению одиночества и экзальтированности? И стоит ли удивляться, что ее знаменитый роман до сих пор находит отклик во взыскующих романтики женских душах, мало изменившихся за прошедшие века?

Рабским трудом гувернантки и учительницы (главным образом потому, что нелюбимым – наверняка прачке или кухарке кусок хлеба в те времена доставался куда тяжелее) она зарабатывала на жизнь. За полгода до смерти вышла замуж – вероятно, устала ждать своего Рочестера-Заморну, вероятно, не за ровню в интеллектуальном смысле, впрочем, хочется верить, что те полгода, которые им довелось делить кров, Артур Белл Николс с женой жили душа в душу. Фотография преподобного Николса ничего не скажет пытливому взгляду, но, как бы то ни было, книжечки, переплетенные в кожу, он сберег. Не дожив до тридцати девяти, миссис Николс умерла – от токсикоза, туберкулеза или тифа или чего-то еще, что лечить в те времена не умели.

Приходится признать, что судьба, которая поначалу сулит исполнение желаний всем юным и пылким, не сдержала обещания: во взрослой жизни девочке не выпало ни великой любви, ни славы, которая пришла бы под руку с достатком. Впрочем, слава явилась посмертно. Прихотливая слава писательницы, в единственном романе которой за надрывом и роковыми страстями почти невозможно разглядеть юную насмешницу с нежной душой.

Мы не знаем слов, которые могут убедить человека, обладающего литературным вкусом, взяться за чтение ювенилий Шарлотты Бронте. И все-таки попробуйте, потому что обидно разминуться с чудом. Ибо чудо в печальной истории ее жизни все-таки случилось – желтенькие листочки, накорябанные мелким почерком, уцелели, сохранив для тех, кому это нужно, ее мир – мир девочки, писавшей фанфики.

В сборник вошли несколько повестей, написанных Шарлоттой Бронте в 1834–1837 годах, то есть в восемнадцать – двадцать лет. Их действие происходит в Витропольской федерации – придуманном детьми Бронте государстве на берегу Гвинейского залива. Согласно карте Брэнуэлла, столица федерации – Витрополь, или Великий Стеклянный город, стоит в устье реки Нигер. Севернее, в горах, расположена Хитрундия, которой правит король Александр; она примерно соответствует Шотландии, ее жители говорят с шотландским акцентом, носят шотландскую одежду и тому подобное. На западе федерации лежит Веллингтония, ее король – герцог Веллингтон, любимый герой Шарлотты. Жители Веллингтонии (иногда называемой Сенегамбия) – ирландцы, как и сами Бронте; это черноглазые и черноволосые аристократы, с презрением взирающие на мужланов из Земли Парри и Земли Росса, расположенных между Веллингтонией и Витрополем. В заливе есть несколько больших островов; ближайший к Витрополю – Французия со своим Наполеоном, Талейраном и прочими заметными деятелями настоящей Франции. К 34 году Шарлотта и Брэнуэлл сочиняли свои африканские истории уже пять лет. Из-под их пера вышло множество героев, каждый со своим характером и биографией. Поскольку юные Бронте писали друг для друга, не рассчитывая на будущих читателей, в их персонажах легко запутаться; для удобства читателей кратко перечислим основных. Поначалу главным героем Шарлотты был герцог Веллингтон, но к 1834 году он давно отошел на задний план, уступив место сыновьям. Старший, Артур Август Адриан Уэлсли, маркиз Доуро, герцог Заморна – красавец, поэт и воин, неотразимый для женщин. От первого, морганатического, брака с баронессой Гордон у него есть сын Эрнест Фицартур, от второго, с Флоренс Марианной Хьюм, – сын Юлий. Марианна умерла от чахотки после того, как Доуро ее разлюбил, и теперь он женат на Марии Генриетте Перси, дочери графа Нортенгерленда. Нортенгерленд (Александр Перси, лорд Элрингтон, называемый также Шельма) – герой Брэнуэлла, инфернальный злодей ангельски прекрасной внешности, раздираемый необоримыми страстями. Он безумно любит дочь, а вот от сыновей – Эдварда и Уильяма – отрекся, и они вынуждены были сами пробиваться в жизни. Сейчас Эдвард – преуспевающий фабрикант, Уильям – молодой офицер; они люто ненавидят друг друга. Нортенгерленд женат на леди Зенобии Элрингтон, которая была без памяти влюблена в юного Доуро, а когда тот ее отверг, вышла замуж за Перси. Доуро и Нортенгерленд совместно выбили из областей, лежащих к востоку от Витрополя, воинственных ашанти, за что Доуро получил титул герцога Заморны и корону созданного на отвоеванных землях государства Ангрии; Нортенгерленд, несмотря на долгую историю своих преступлений (он был пиратом, затем неоднократно поднимал восстания в разных частях Витропольской федерации), стал премьер-министром. Провозглашение ангрийской независимости вызвало недовольство многих витропольских политиков, в частности Харлау и Ардраха, наследных принцев земель Росса и Парри, а вот наследный принц Хитрундии – Джон, герцог Фиденский, – сохранил верность своему другу Доуро. Военные конфликты внутри федерации – передвижения войск, маневры, битвы – подробно описал Брэнуэлл, не забывая всякий раз указывать огромное число погибших. Читать его сочинения трудно и больно. Очевидно, творческий расцвет этого странного, рано сгубившего себя юноши пришелся на пятнадцать-шестнадцать лет, когда написаны повести, в которых особенно заметно влияние сестры: «Пират»

Шарлотту больше занимала любовь и светская жизнь. Соответственно таковы же интересы ее рассказчика – Чарлза Альберта Флориана Уэлсли, младшего брата маркиза Доуро. Довольно трудно сказать, сколько ему лет. В первых африканских повестях Шарлотты Артур и Чарлз – погодки; в «Заклятии» Артуру двадцать один, а Чарлз – мальчик, которого берут на руки и сажают на колени (однако при том уже автор множества прославленных романов). Благодаря своему неистребимому любопытству и невероятной пронырливости Чарлз знает про всех все, однако читатель должен быть осторожен: верить Чарлзу нельзя. Чтобы оклеветать ненавистного старшего брата, он может изложить версию событий, никак не связанную с реальностью (если в данном случае применимо слово «реальность»). Таково «Заклятие», сочиненное, как признает сам Чарлз в предисловии, ради мести. Таков написанный в тот же год «Лист из неоткрытого тома» – «самое мелодраматичное и неприятное из ее сочинений», как отозвалась о нем Фанни Речфорд, одна из первых исследовательниц детского творчества Бронте. Роман якобы продиктован лорду Чарлзу таинственным зловещим персонажем (по описанию сильно смахивающим на дьявола, а может быть – на Брэнуэлла) и рассказывает о событиях, происходящих в 1858 году, то есть через двадцать четыре года после того, как Чарлз их описывает. По числу обнаруженных при самых драматических обстоятельствах незаконных детей «Лист» даст фору любой мыльной опере, уступая разве что «Вильгельму Мейстеру» Гете. Присутствуют пытки, казни, похищения, покушения на жизнь монарха (два или три) и сыноубийство (одно). Заморна (теперь он император Адриан) в свои сорок пять так же невероятно хорош собой (хотя куда более суров), Нортенгерленд (в семьдесят) – тоже. Не создается впечатления, что это и впрямь будущее, придуманное Шарлоттой для своих героев, поскольку уже в «Заклятии» события поворачивают в русло, которое никак не может привести к «Листу из неоткрытого тома»; скорее всего Чарлзу-Шарлотте просто захотелось сочинить нечто душераздирающее.

Произведения, написанные Шарлоттой в этот период, очень интересны для изучения ее творчества. Она то и дело скатывается в мелодраму; практически безупречное умение строить повествование, заметное уже в самых ранних вещах, временами ей изменяет, язык становится путаным и тяжелым. В «Моей Ангрии и ангрийцах» и «Текущих событиях» есть прелестные эпизоды (одна пародия на Брэнуэлла, выведенного под видом поэта-живописца-революционера-фабриканта Патрика Бенджамина Уиггинса, в самых нелестных выражениях рассказывающего Чарлзу о своих сестрах Шарлотте, Эмили и Энн, искупает все недостатки книги), однако в целом они рыхлые, а монологам героинь отведено непропорционально много места. В последних юношеских романах Шарлотты – от «Мины Лори» до «Каролины Вернон» – этих недостатков нет, видно, что все это время она училась. Мы надеемся, что эти неровные, уже не детские, но еще и не зрелые произведения тронут читателя, позволят ему краешком глаза заглянуть в странную душу девушки, которой предстояло написать одну из самых прославленных книг в истории мировой литературы.

ОТПЕЧАТАНО И ВЫПУЩЕНО В СВЕТ ДЖОНОМ ДРЕВОМ ИЗДАТЕЛЕМ И КНИГОПРОДАВЦЕМ

БИБЛИО-СТРИТ

ВИТРОПОЛЬ

Можно приобрести также оптом по пенни за экземпляр на книжном складе Томаса Скряггса, под открытым небом, на Кумасси-сквер в закоулке рядом с «Головой негра».

Шарлотта Бронте

21 июня 1834 [2]

Герцогу Заморне не следовало выгонять меня из Уэллсли-Хауса [3] , поскольку все нижеследующее написано ему в отместку. Он что, думает, я буду покорно сносить разлуку с невесткой [4] , дамой, которую люблю и почитаю более кого-либо в Витрополе? Думает, я молча проглочу, что она, по его повелению, отворачивается от меня при случайных встречах в общественных местах, а когда я прошу дозволения подсесть к ней в карету, отказывает мне с ласковым сожалением, улыбаясь и качая головой, и (что самое оскорбительное) приказывает меня увести, если я слезами и криками выражаю негодование посреди улицы? Другими словами, неужто он думает, что я тихонько залягу в углу, как побитый спаниель?