Заклятие счастья
Шрифт:
И теперь что? Если ее полоумная высокомерная мамаша не найдется, плакал отпуск, так?
– Я сожалею, Александра… никто ее не видел, – развел он руками.
Помотал отрицательно головой, изо всех сил желая, чтобы Назаров его отправил куда-нибудь снова из этого скорбного дома. Он лучше по улицам пойдет бродить и с вопросами к жильцам приставать, с бесполезными по большей части вопросами, чем в ее глаза смотреть, наполненные ужасом.
– Но так же не бывает! Так не бывает! Как она могла пропасть? Ее же не инопланетяне похитили! – вдруг закричала
Участковый еще раз развел руками и отрицательно замотал головой.
Да, он говорил с соседями, на чьих домах были установлены камеры наружного наблюдения. И они даже вместе просмотрели записи за весь день. И видели, как выходила утром Саша на работу. Как потом Алла Геннадьевна куда-то выходила с сумкой и пустой корзинкой. Вернулась часа через полтора, сгибаясь под тяжестью покупок.
– Что она купила? – вдруг спросил участковый у Саши.
– Я не знаю. Я не проверяла.
Она опустила ноги с уютного диванчика, в углу которого провела последние полтора часа. Дошла до холодильника, заглянула внутрь. Проверила полки шкафов.
– На рынке была, точно. Фрукты, овощи вижу свежие, зелень. Сыр… Да, сыр, свежая упаковка. И творог. Значит, в магазине была тоже.
– В какой обычно магазин она ходила? – спросил Назаров, рассматривая гору семейных альбомов, которые принесла Саша по его просьбе.
– Какое это имеет значение?! – резко обернулась она на Назарова и зло прищурила глаза. – Она же вернулась из этого магазина!
– Она могла там с кем-нибудь повздорить, – осторожно заметил Сергей.
– Это было не в ее правилах. Не в ее манере! – снова резко и невежливо отозвалась Саша.
А вот тут вы ошибаетесь, возразил выразительный взгляд Назарова. Она могла! И еще как могла!
– Хорошо… – не стал он спорить и перевернул еще одну страницу фотоальбома. – Кто бывал у вас в доме?
– Много кто, – она вернулась на диванчик, снова села, поджав под себя ноги. – У нас бывало много людей.
– Кто чаще других? Особенно в последнее время, Александра, – пришел на помощь участковый, поняв, куда клонит Назаров. – Мне тут соседи сказали, что у вас часто бывал Усов Серафим Ильич.
– Он в дом редко заходил. Пару раз, наверное. И то давно, – рассеянно заметила Саша, потирая ладошками плечи, будто замерзла.
– Потом еще, говорят, Илюхин у вас бывал, – вспомнил соседские сплетни участковый. – Так?
– Да… – она вдруг вскинула на него взгляд с загоревшейся надеждой. – Да, знаете, Вадик часто бывал. Особенно в последнее время. Они все больше с мамой общались. Часами! Я…
– Вы ему не симпатизировали? – продолжил участковый, потому что к тому его призывал взгляд Назарова.
– Я? Не особо, – она с раздражением поморщилась. – Не авансировала, так скажем.
– Может, он решил через вашу матушку к объекту подобраться? –
– К какому объекту? – не поняла она.
– Ну… К объекту своего интереса. То есть к вам. Решил сначала завоевать симпатию вашей матери, а потом…
– Не знаю, – она равнодушно пожала плечами. – Я не задумывалась. Ко мне не приставал. Уже замечательно.
– А о чем они обычно говорили? – встрял Назаров, отложил один альбом, потянулся к следующему.
– Я не подслушивала! – возмутилась Саша, не глядя в его сторону.
– Но обрывки разговора могли до вас долетать. Не шепотом же они говорили, – почти сердито возразил Назаров.
Он понимал, почему она так себя ведет, и извинял ее. Когда он приехал в ее дом по просьбе Хмелева, первым ее порывом было броситься ему на шею и разрыдаться. Он это видел! Он сто процентов даст за эту версию! Она ахнула, отступила на шажок, потом протянула к нему руки, часто заморгала, выдохнула со всхлипом:
– Сережа! Ты-ы-ы…
А он что? Он отступил. Закрылся! Забился в нору! Он опустил голову, успев кивнуть. И пробормотал, как совершенный придурок:
– Здрасте, Александра Степановна. Я по вызову. Вы звонили Хмелеву.
И все! Она тоже закрылась. Тоже кивнула. И больше уже не смотрела на него с надеждой, что он все исправит, что он все сделает правильно. Он сильный! Он сможет!
Наверное, он должен был как-то иначе себя вести. Не как официальное лицо. А как…
Черт! А как он должен был вести себя с ней, как? Как герой-любовник, вернувшийся после долгой разлуки?! Но десять лет прошло, десять! Он женат! И при исполнении, между прочим. У нее ухажеров тьма. Да и замужем успела побывать. То, что она протянула к нему руки, еще ничего не значило. У нее беда, возможно, случилась. Кого хочешь о помощи попросишь.
Из машины-то неделю назад не вышла, когда его увидала, так…
– Так о чем мог говорить часами, как вы утверждаете, молодой парень с пожилой женщиной? Что их связывало? – задал вопрос Назаров.
– Вы… Вы на что намекаете, Назаров? – Она вдруг села прямо на диване, повернула к нему бледное до синевы лицо.
– Я не намекаю ни на что. Я спрашиваю.
Стиснул зубы, стараясь не смотреть на ее ноги, которые непотребно обнажились, потому что юбка ее задралась, когда она ерзала по диванчику. Стараясь не видеть ее аккуратные ступни, которые помнил и которые совершенно не изменились за эти десять лет.
Черт! Зачем Хмелев послал его сюда? Специально? Помучить? Он же мучился, да! И с Таней теперь объяснения не избежать. Станет приставать: а как она на тебя смотрела, а ты как, а что ты при этом чувствовал, а она что…
– Я спрашиваю, что могло их связывать? – повторил он вопрос отвратительным скрипучим голосом. Так скрипела дверь в их с Таней спаленке в доме его тещи. – Часами говорить надо о чем-то. Вы понимаете, о чем я, Александра Степановна?
– Они разбирали какие-то бумаги отца. Чему-то удивлялись. Вадик неоднократно восклицал, что это супер.