Заклятие старого сада

Синявская Лана

Прасковья Тихоновна уже не в первый раз посмотрела на Аню долгим взглядом, словно решая что-то про себя. Ане вдруг стало тревожно, и она отвела глаза.

– Послушай, милая, – ласково обратилась к ней старушка. – Ты, часом, не цыганочка ли?

– Почему вы так думаете? – удивилась Анна. Вопрос застал ее врасплох. – Хотя вы в какой-то степени правы: моя прабабушка была цыганкой.

– Как ее звали? – обрадованно спросила баба Паша. – Не Магдой?

Анна вытаращила глаза.

– Как вы узнали?

– Ну,

так и есть, – удовлетворенно заключила Прасковья Тихоновна. – То-то я еще со вчерашнего дня, как тебя увидела, голову ломаю – почему мне твое лицо знакомо. А ночью вспомнила. Прабабка мне твоя приснилась. Ты ведь вылитая она. И про графа спрашиваешь.

– Неужели вы ее знали? Она из этих мест?

– Да, милая. А ты разве не знала?

– Нет.

– Я, когда ее видела, еще совсем девчонкой была. Она, правда, не намного старше. Но и в ту пору красавица была необыкновенная. Такое лицо забыть нельзя. Я вот всю жизнь помню.

Анна побледнела. Олег, взглянув на нее, забеспокоился. Девушка прикрыла глаза, пытаясь справиться с волнением, вцепилась руками в стол так, что побелели пальцы.

– Аня, с тобой все в порядке? – нежно спросил он и накрыл ее руку своей ладонью. От этого теплого прикосновения она словно очнулась, щеки слегка порозовели. Баба Паша тоже встревожилась и тут же засуетилась. Она подала Ане ковшик с водой, погладила по голове и проговорила:

– Прости меня, старую, девочка. Выпей водички, авось полегчает. Кабы знать, что тебе невдомек, откуда ты родом.

– Я правда ничего не знала, – выдавила Анна, глотая ледяную воду.

– Я понимаю, милая, понимаю. Магда ведь давно уехала отсюда. Сразу после смерти матери. В город подалась. Здесь тогда голодно было. Деревня. Работы никакой. Вот она и уехала.

– Отчего умерла ее мать?

– Ну как же. Из-за мужа. Василь-кузнец – один из тех, кого граф с собой за границу забрал. Она его очень любила. Как поняла, что не вернется, так и умерла. Она-то первая и сказала, что нет Василя на свете. Сердцем, говорит, чую.

– Она тоже была цыганкой?

– Да. Но ты мне скажи, что же стало с Магдой? Я ведь ее больше не видела. С тех самых пор, как она уехала.

– Она тоже вскорости умерла, баба Паша. Совсем молодая. Ее убили.

– Батюшки-светы, да что же это такое? – Баба Паша быстро перекрестилась. Олег, чтобы сменить тему, спросил:

– Вы не знаете, здесь Савельевы не жили?

– Знаю таких. Это же ихний мальчонка дар речи потерял, когда дружок его Степан пропал. Федор Савельев его звали. Он, когда вырос, на сестренке Степановой женился.

– У них были дети?

– Дочка была. Но не сразу. Поначалу у них долго детей не было. Может, так оно и лучше бы было.

– Как так?

– Жена Федора поздно рожала, ей уж за сорок было.

В родах и померла. Федя и так-то нелюдимый был, а тут и вовсе обезумел. Смотреть на него было страшно. Говорить не мог, так он выйдет на крылечко, сядет и стонет, стонет… Потом помер, вслед за женой. Странно помер, я вам скажу. У него привычка была: он в графский парк часто ходил, еще до смерти жены, к старой груше, что возле озера. Он под этой грушей часами сидел, все думал о чем-то. Под ней его и нашли однажды. Мертвым. Чем ему эта груша так приглянулась, ума не приложу? А вот поди ж ты.

Баба Паша примолкла, очевидно, вспоминая события давно минувших лет, которые так неожиданно всплыли из небытия.

– Интересно, что стало с дочкой Федора Савельева?

– Чего не знаю, того не знаю. Она ведь сироткой осталась. Ни отца, ни матери. Вроде пристроили ее в приют в городе, но точно не скажу.

Они не заметили, как проговорили несколько часов. Анна представить себе не могла, сколько судеб переплелось в этой истории. Прошлые события, повинуясь чьей-то злой воле, переплелись с настоящим, неся с собой новые беды и новые смерти.

Олег не мог удержаться от последнего вопроса:

– Вы не помните кого-нибудь по фамилии Шац, баба Паша?

Прасковья Тихоновна нахмурилась.

– Что-то не припомню. Среди наших таких нет, это точно… Подожди-ка. Если я ничего не путаю, у графа служил управляющим какой-то Шац. Я сама его не видела, только слышала от матери, что он одну деревенскую девчонку обрюхатил. Она после того утопилась в озере, а сам управляющий вместе с графом за границу укатил, от греха подальше.

– Спасибо вам, баба Паша, – тепло поблагодарила Аня. – Вы нам очень помогли.

– Бог с тобой, дочка, какая помощь? Мне и то радость, что кому-то мои воспоминания интересны. – Она вздохнула.

– Мы пойдем погуляем немного, – сказал Олег, поднимаясь.

– Если в графский парк пойдете, смотрите, вглубь не заходите, – предостерегла Прасковья Тихоновна.

– Это почему?

– Говорят, зверь там объявился. То ли волк, то ли собака. Черного цвета, людей сторонится, но многие его видели. Так что вы поосторожнее, кто знает – что у него на уме?

– Спасибо. Мы постараемся.

– К обеду возвращайтесь, я щей наварю.

– Обязательно, – заверил Олег.

– Повезло нам со старушкой, – улыбнулся он, когда они спустились с крылечка и не спеша отправились вдоль по улице.

– Это верно. Не баба Паша, а целый исторический музей.

– Благодаря ей мы могли убедиться: наши предположения полностью верны. Вы все отсюда родом. Так или иначе.

– Верно, но с места мы так и не сдвинулись.

– Лиха беда начало. Пойдем посмотрим на графский особняк, а там будет видно.