Заклятие

Казакова Евгения

В полном молчании мы выехали со стоянки. Когда «Порше» мягко понесся по Университетскому проезду в сторону центра, я решила первой нарушить затянувшуюсяя тишину:

– Я чем-то тебя разозлила?

– Признаюсь, что был удивлен, когда мне позвонила Полина и сказала, что ты осталась в университете без присмотра… – недовольно пробормотал он.

Я почувствовала, как мочки ушей начинают предательски гореть. Кажется, приступ гнева вот-вот собирался в очередной раз «накрыть» меня с головой. Сейчас мне снова начнут припоминать тот случай в Лондоне.

–

Анджей, ты должен понять, что я взрослый человек и мне не нужна постоянная охрана в лице тебя или кого-либо другого… – начала я. – К тому же, я абсолютно уверена в том, что твой отец или его подельники не будут прятаться за углом всякий раз, как только я остаюсь одна.

Он вдруг крепче ухватился за руль, а затем смерил меня вопросительным взглядом:

– И ты спрашиваешь, что со мной не так?! Кажется, это у меня есть все основания задать тебе подобный вопрос…

Я посмотрела на себя в боковое зеркало. Кажется, Анджей был прав. Вид у меня был как у разъяренной фурии. Видимо, недавний разговор с Эдуардом давал о себе знать.

– Наконец-то ты заметил что-то еще, помимо того факта, что я осталась одна в этом чертовом универе… – прошипела я.

Любимый вдруг невероятно резко крутанул руль, обогнал ехавшую впереди нас машину и первым остановился у начальной линии пешеходного перехода, как только переключился светофор.

Я тупо смотрела прямо перед собой, продолжая недовольно хмуриться. После всего того, что произошло пару месяцев назад в Великобритании, ребята вообще почти никуда не отпускали меня одну. Сначала это успокаивало, но сейчас, по прошествии почти трех с половиной месяцев, весь этот контроль начал ощутимо раздражать. Мне хотелось, чтобы все было так, как было до того, как я узнала о своем предназначении, но, увы, каждый раз снова и снова убеждалась в том, что это невозможно и так, как раньше, уже не будет никогда. Рихард Мюллер и Клан никуда не делись, а это означало только то, что мы должны быть начеку все 24 часа в сутки.

– Эй… – вернул меня к реальности Анджей, обхватив мой подбородок кончиками своих холодных пальцев. – Ты же знаешь, я злюсь только из-за того, что ты бездумно подвергаешь себя опасности. Особенно, после всего, что тогда произошло в Лондоне…

– Анджей, прошу тебя… перестань, – прошептала я, проведя губами по тыльной стороне его ладони. – Я знаю, что ты и ребята волнуются за меня… Но, эта чрезмерная забота начинает… буквально меня «душить»! Я «задыхаюсь», понимаешь? Мне нужно хотя бы немного личного пространства… Как и любому другому нормальному человеку.

Анджей тяжело вздохнул, а затем все же кивнул.

– Я рада, что ты меня понял.

Чмокнув меня в лоб, он отстранился и плавно нажал на педаль газа. Светофор переключился, а машины снова пришли в движение.

– Тогда, может расскажешь, почему ты такая хмурая?

Мой дорогой возлюбленный повернул налево, и мы съехали на шоссе поменьше. Дождь здесь пошел сильнее. В мелкой мороси снова и снова стали проскальзывать крупицы снега. Я поежилась, когда мой взор упал на идущих по набережной людей, практически пополам

сгибающихся от холодных резких порывов ветра. Было приятно осознавать, что я нахожусь в теплом салоне автомобиля, а не на улице, вместе с этими самыми бедолагами.

– Что произошло? – снова повторил свой вопрос Анджей.

Забытье мигом рассеялось, и я почувствовала, как кожа под свитером вдруг покрылась мурашками, стоило мне вспомнить Эдуарда, размахивающего перед моим лицом своими бумажками.

– У нас появилась очередная проблема… в лице Эдуарда, – выпалила я.

Пальцы возлюбленного вновь сильнее вцепились в руль. Костяшки мигом побелели.

– Он что, опять…

Я отрицательно покачала головой:

– Теперь дело не только во мне. Скорее… он угрожал тебе.

На удивление, лицо Анджея вдруг просветлело:

– Даже представить не могу, чем таким он мог бы мне пригрозить! Это почти смешно…

Я устремила взор вниз и внимательно уставилась на округлые носки своих сапог:

– Он где-то раздобыл информацию о твоей прошлой жизни.

Любимый вновь посмотрел на меня.

– Старые документы, на которых проставлены печати Германского исторического общества. Там даже есть копия твоего свидетельства о рождении… Того самого, что ты показывал мне в Праге.

– Ты что, боишься? – тихо спросил Анджей, заглушая мотор.

– А ты нет? – пробормотала я, откидываясь на подголовник. – Мы что, вечно должны жить в страхе перед тем, что кто-то начнет вставлять нам палки в колеса? Что кто-то вдруг что-то о нас узнает, сможет шантажировать, угрожать нам и нашим близким…

К глазам впервые за долгое время подкатили слезы.

– Анджей, ну почему все вечно сводится к одному? Почему, как только все начинает налаживаться, в нашу жизнь снова врываются неприятности?

– Успокойся, милая, – прошептал он, вытаскивая ключи из зажигания и поворачиваясь ко мне, – Сейчас это должно волновать тебя меньше всего. У нас куча других проблем. С твоим бывшим парнем я разберусь позже.

Я удивленно посмотрела на Анджея.

– «Разберешься»? Ты хочешь сказать, что…

– Боже, Амелия, ну конечно же нет! – протянул он, недоумевающе на меня посмотрев. – Несмотря на то, что этот… Эдуард самое настоящее дерьмо, которого еще свет не видывал, я не собираюсь об него мараться. Ты не хуже меня знаешь, что мне не раз выпадала возможность от него избавиться… Если я не использовал ее тогда, значит, уже не использую никогда.

Он выдержал короткую паузу, а затем добавил:

– Малышка, прошу тебя… Не думай об этой ерунде. Он всего лишь продолжает свои жалкие попытки тебя вернуть. Эдуард и слова никому не скажет, потому что сам до конца не осознает, что же такое он все-таки раскопал. При первой возможности я заберу у него все документы, а затем «поработаю» с памятью.

Я почувствовала, как бешено колотящееся у меня в груди сердце начинает понемногу успокаиваться от слов Анджея.

– Ты точно уверен, что он не сможет причинить тебе никакого вреда? – не унималась я. – Я безумно боюсь, что…