Закодированный
Шрифт:
Георгий сходил и осмотрел участок Ренаты. Что-то прикинул, рассчитал. Два дня сидел, рисуя на ватманском листе эскиз.
Татьяна должна была радоваться, но, искоса наблюдая за кропотливым старанием Георгия, хмурилась. Не понравилась ей эта Рената, эта щука ядовитая – сразу почуяла она от нее беду. Чтобы дать выход эмоциям, сердито наставляла Георгия:
– Меньше триста долларов даже не соглашайся!
Она рассчитывала, что такой ценой Рената возмутится и прогонит Георгия.
Но Рената сама заговорила о цене и, видя, что Георгий мешкает, предложила:
– Тысяча
Она успела справиться и узнала, что это стоит на самом деле (за одну работу; без расходных материалов) от трех тысяч долларов до… верхний порог беспределен, ей рассказывали о мастере, берущем не меньше двадцати тысяч.
Георгий изумился. Рената приняла это за несогласие и прибавила:
– Хорошо, полторы. Но не больше!
– Ладно, – сказал Георгий.
А Татьяна, узнав об этом, даже присвистнула:
– Ни фига себе! Да я за такие деньги год в магазине стою! Ну, не год… – поправилась она. – Хорошая у тебя специальность, я смотрю!
– Еще не специальность. Но освоить попробую.
Начались труды и мытарства Георгия.
Рената оказалась женщиной капризной, требовательной. Она с дней своей ранней деловой юности (челночницей была, матери помогала) усвоила, что человека, который на что-то соглашается с первого раза, не уважают. Поэтому, кстати, обладая красивой внешностью и незаурядным телом рубенсовских параметров, она до сих пор не вышла замуж. Богатым девушкам вообще в этом смысле труднее, чем бедным: выбор очень уж ограничен, не за всякого пойдешь. А главное: мужчины, которые решались подступиться к ней, робели перед ее красотой и характером, и если получали отказ, сразу исчезали. А отказ они получали обязательно: Рената не могла нарушить собственной установки на несогласие при первом запросе. Второй же запрос никто не осмеливался сделать. Конечно, одна она не оставалась – наездами дружила с одним солидным министерским чиновником, приезжал к ней иногда молодой массажист с гибким телом… Но жизнь-то идет!
Она забраковала пять эскизов, выбрав в итоге первый (который ей сразу понравился).
Предполагалось:
С внешней стороны дома, где подъезд, всё просто: мощение декоративным булыжником, фонари, несколько зеленых елочек.
Пологий холм с обратной стороны подсказывал своей формой сделать террасы. На них тоже елочки – зелено круглый год. В центре дорожка, усыпанная мелким красным гравием – хорошо впитывает влагу.
Внизу небольшой пруд с фонтаном.
Все просто, элегантно, изящно.
А изюминка: ротонда в углу, а вокруг нее разнообразные кустарники и многолетние цветы. И, конечно, камни самой разной формы и величины. В пруду тоже камни – на них, когда они под водой, можно смотреть бесконечно.
Георгий горячо взялся за работу. Подключил Толика и Костю, пообещав заплатить.
Им деньги были нужны: купить вместо своих битых великов настоящие спортивные байки. Тем более что работа посильная мальчишеским рукам и соображению – дорожки насыпать, землю ровнять, ямки копать.
Они старались, а вечером голова к голове листали, мечтая о покупке, журнал
Но без настоящих помощников было трудно – слишком много черновой тяжелой работы и такой, для которой нужны взрослые, более или менее умелые руки.
Один нашелся сам – Валера Абдрыков.
Он навестил Татьяну по поводу взять взаймы, так как праздник спасенной жизни у него продолжался, а средств не осталось: из квартиры находящейся на излечении сожительницы Веры он вынес и продал всё, что можно, работать же совсем отвык, да и не брали уже никуда: вид крайне непрезентабельный даже для грузчика.
Татьяна, естественно, отказала.
– Допился совсем, – сказала она, жалея его не как бывшего мужа и не как человека, а как отца своих детей, которым, как ни говори, будет неприятно, если он сдохнет от пьянства в канаве.
– Это мое дело! – гордо ответил Абдрыков. Он даже в просительной ситуации старался держать характер. Держал, правда, из последних сил. – Ты не бойся, я отдам.
– С каких шишей, интересно?
– За работу получу.
– За какую?
– Да там, – махнул рукой Валера в сторону мифической работы, про которую он уже и забыл, как она выглядит. Ему было так худо, что не осталось даже энергии на то, чтобы убедительно соврать.
Георгий в это время как раз вернулся с участка Ледозаровой, умывался перед ужином. В семейный разговор вмешиваться не собирался, но тема оказалась близкой и не вполне семейной, поэтому он предложил:
– А ко мне не хотите пойти?
– Землю таскать? – спросил Абдрыков, знавший о делах Георгия.
– Да хоть бы и землю таскать в том числе, – не стал попусту обольщать его Георгий. – Не задаром же.
– Если бы что-то квалифицированное, я бы мог.
– А что вы умеете квалифицированное?
– Да все. Кирпич ложить, фундамент заливать, по столярке-малярке всё умею, – приукрашивал свои способности Абдрыков.
Глянув на Татьяну, Георгий по ее усмешке понял, что Валера привирает. Но все-таки сказал:
– Ладно, попробуем.
И взял Валерия.
Потом к ним присоединился Кумилкин.
Это было неожиданно для него самого: шел мимо, остановился, понаблюдал, как Абдрыков заливает цементным раствором дно будущего пруда, сказал:
– Это ж тебе не бассейн, а пруд. Ему в дне вентиляция воды нужна – или она стоячая тут будет?
– Вода лучше проточная, – сказал находившийся здесь же Георгий. – А вы откуда такие тонкости знаете?
– Да делал пруд одному начальнику, – сказал Кумилкин, умолчав, что это был начальник тюрьмы.
– А рассказали бы?
Кумилкин сначала рассказал, потом показал, потом Георгий предложил ему войти в бригаду, Кумилкин было отказался, но пришел на следующее утро:
– Ладно. Просто деньги нужны, чтобы уехать отсюда к черту. Или в виде первоначального капитала на гостиницу.
Так он оправдал перед самим собой собственное странное желание поработать – ибо то, что делали Георгий и Валера, его неожиданно заинтересовало. Фантазию можно применить. Не скучно.