Заколдованный остров

Мишарин Борис Петрович

Источники в уголовном розыске информацию подтверждали. Но не нравилась она Старику - бывший десантник, окончил заочно юрфак и работал юристом в одной из фирм, принадлежащих Давиду, смотрящему по городу. На подставу не похоже - наркокурьеры застрелены. Откуда этот Дед взялся? Случайно мимо ехал - бред, естественно. Почему наряд ППС стал проверять документы? Надо это точно узнать. Про полицейских он узнал быстро и точно - похожая машина находилась в ориентировке. Но что за фрукт Дед - мент под прикрытием или сам на канал сбыта вышел и решил обогатиться? Если мент, то понятно, если сам решился, то дурак полный, а он на него совсем не похож. Как бы то ни было, а

человечка потрясти надо, не таких раскалывали.

III

Деда привели к камере, открыли дверь и втолкнули. Он вошел огляделся - помещение небольшое, две шконки, раковина и унитаз. Лег на свободную и отвернулся к стене.

– Эй, ты... кто будешь?
– спросил его Зуб.

Новенький даже не повернулся.

Зуб схватил его за шею на удушающий прием и сразу же заорал диким криком - его ладонь вывернулась так, что затрещали суставные косточки. Дед снова отвернулся к стене, а Зуб сидел на шконке и постанывал вполголоса:

– Ты мне руку, сука, сломал...

Потом забарабанил в дверь. Его увели. Вернулся он через три часа уже с гипсом на руке. Молча лег на свою шконку и более ни о чем не спрашивал.

Через два дня молчания его перевели в другую камеру, а вечером у Деда появился Старик.

– Знаешь кто я?
– спросил он и присел на свободную шконку.

– Мне не интересно, - ответил Дед.

– Я Старик, смотрящий по СИЗО.

– Смотри. Я денег за это не беру.

– Ты не борзей, мальчик... У меня вопрос один - героин где?

– Героин?
– удивился Дед, - так ты от ментов. Казачок засланный.

Старик еле сдержал себя - на кону стояли миллионы.

– Можно и по-другому поступить, хрен с ним, с героином. Тебя просто удавят в камере и все, поимеют, конечно, перед этим для удовольствия.

– В это могу поверить, но не успеешь, Старик. Сейчас тебе со мной не справиться, в другую камеру перевести - время необходимо. А завтра меня уже здесь не будет.

– Смелый ты, Дед, однако, мне нравятся такие. Сознаешься и сбежишь на уличной, другого пути у тебя отсюда нет. Но от ментов ты сбежишь, а от братков?

– И мне нравятся умные люди. Красным ты меня не сдашь, а за братков спасибо, буду осторожнее. Можешь передать Давиду, что если хочет своих ребят сберечь, то пусть они не следят на уличной. После следственного эксперимента сам с ним встречусь, когда немного ажиотаж уляжется. Если не тупой, то подождет несколько дней. А человечек твой на кума и на тебя пашет. Не плохо, совсем не плохо - получать информацию из первых рук.

– Почему ты так считаешь?
– заинтересованно спросил Старик.

– Ну, подсадить ко мне утконоса - для ментов дело святое. Но я арестован за нападение на полицейских, о героине нигде ни слова. Но ты про героин узнал, значит, инструктировали стукача, а он тебе информацию сдал. Это вытекает из логики событий.

– Говоришь, что сам придешь?

– Приду, а куда мне деваться? Не пойду же я чеками торговать, - усмехнулся Дед.

– Ладно, поглядим - увидим.

Старик встал и вышел из камеры. Умный этот Дед, а умный десантник может быть очень опасен. Старик позвонил и сказал, что человечек сам придет через несколько дней. Искать и смотреть за ним не надо, товар у него. Дальше по обстановке ориентируйтесь.

Давид понял ситуацию без разъяснений, но принял свое решение. Какой-то там Дед хочет его поиметь. Сам придет... конечно придет - привезут, как миленького и герыч отдаст, чтобы сдохнуть побыстрее.

На следственный эксперимент Деда привезли в автозаке под усиленным конвоем. Машина остановилась. Конвой вышел из нее, а Дед оставался еще минут пять-десять в автомобиле. Наконец дверка открылась и конвойный отомкнул решетку внутри автозака. Подследственный увидел, что конвой курит в сторонке, а его встречают оперативники. Он выпрыгнул из машины, сразу же упал на землю и мгновенно перекатился на другую сторону под автомобилем. Выбросил сержанта из кабины, завел автозак и погнал. Никто толком ничего и не понял и среагировать не успел, конвой не решился стрелять в центре города, оперативники бросились к своим машинам и стали быстро догонять сбежавшего.

"Не уйдет, куда он денется на этой телеге", - злословили опера.

Встречный поток не давал обогнать автозак, а за километр впереди на кольце его уже поджидали, перегородив улицу. Но Дед свернул резко направо в арку, перегородив ее наискось, выпрыгнул и был таков. Человеку не протиснуться, куда уж там автомобилю.

Началась обычная свара между операми и конвоем - кто виноват, как зэк оказался без наручников, почему курили в стороне, а не охраняли?

Давиду доложили, что Дед ушел и взять его возможности не было. Тот матюгался долго и удивлялся смекалке сбежавшего. "Это же надо перегородить арку так, что человеку не протиснуться, а сам свободненько вышел из кабины и еще ручкой помахал. Ничего не оставалось делать, как ждать.

Давид прикидывал разные варианты встречи и понимал, что ни один может не подойти. Условия сейчас диктует Дед, если вообще появится. Он был готов согласиться на все, лишь бы его бойцы взяли Деда, а там он все сам отдаст и еще умолять станет, чтобы прикончили побыстрее. Интересно, когда Дед объявится, через сколько дней? Сейчас он на дно заляжет, пока город на ушах стоять будет. Но пассивно ждать Давид не собирался, он собрал своих подчиненных и объявил:

– Менты, понятное дело, Деда ищут. Но мы должны найти его первыми. На квартиру и к своим знакомым он не пойдет, там все равно его уже ждет засада. Куда может умный человек пойти? Туда, где он никогда не был и где его искать никто не станет. Бабки на вокзалах и аэропортах квартирки сдают, но они и его сдать могут - к ним тоже не пойдет. А вот к индивидуалке вполне может заявиться и просидеть вместе с ней несколько дней. Вряд ли он кого-то конкретно знает, поэтому покупаем газетки и всех этих проституток прошерстить, как следует. Ты руководишь операцией, Смола, - ткнул он в грудь своему помощнику, - распредели людей по группам и каждому свой адрес из газеты определи. Встретите Деда - не разговаривать, стреляйте сразу в ногу, а потом вяжите и ко мне в подвал. В ногу, а не в лоб, грудь или живот. Понятно? Он бывший десантник, может отпор дать, а мне он нужен с гарантией. Даст отпор или нет, но так надежнее, кто станет самовольничать и на кулаках пожелает потягаться - лично пристрелю.

Через десять минут Давид вышел во двор своего загородного коттеджа. Увидел личную охрану.

– Вы какого черта здесь делаете? Все на выезд, все, - заорал он, - без вас одну ночь обойдусь.

Он ушел к себе, подкатил к креслу журнальный столик с водкой и рюмкой. Выпил несколько рюмок и задремал прямо в кресле. Очнулся от того, что кто-то похлопал его по щеке.

– Здравствуй, Давид, тебе сказали, что я приду сам и искать меня не надо. Ты правильно определил, что я буду там, где меня не ждут. Собирайся, со мной поедешь - выпьем, закусим, поговорим.