Заколка для Ворона
Шрифт:
— Чего нужно?
— Девочку в десятый отряд отвези. А Петьку пока на кухню кинь. Пусть Славе помогает. Он давно жаловался, что ему лишние руки нужны.
— Не жалко? — Иваныч окинул взглядом Яну.
— Ничего не могу поделать. Ей волчий билет выписал лично Аников.
— Неприятно. Ладно, пойдем
До поля они добирались на мотоцикле. Яна ничего не видела из-за поднятой пыли. Поле было километрах в трех от форта. Мотоцикл остановился. Пыль начала оседать. Яна чувствовала ее на лице, зубах, волосах. В горле першило.
— И кого это ты привез? — К ним вальяжной походкой подошел парень. Молодой, может немного старше самой Яны. Только выражение его лица отталкивало. Оно было гадкое, неприятное. Такие люди обычно ничего из себя не представляют, но получив хоть толику власти, считают себя чуть ли не богами.
— Она за тебя на полдня заступает, а ты сегодня на кухне отдыхаешь.
— Разве можно такую девочку на растерзание тварям отдавать? Может мы с ней покумекаем наедине и договоримся? — Он начал приставать к ней у всех на виду.
Яна растерялась, когда он прижал ее к себе и полез целоваться. Но абсурдность ситуации заставило быстро прийти в себя. Если она что-то не сделает, то он ее в поле потащит. А там... Яна отклонилась назад и ударила его лбом по носу. Петя выругался, отступил, вытирая кровь из разбитого носа рукавом куртки.
— Стерва! — Петя размахнулся и ударил кулаком. Яна не успела увернуться. Ее откинуло на пыльную землю. От боли на глазах выступили слезы. — Заслуживаешь своей участи, шлюха.
Иваныч стоял в стороне, не вмешиваясь. Делал вид, что его очень интересует местный пейзаж. Когда Петр закончил, он взял у него папку с планами работы и подошел к Яне.
— Если ударить сюда, смерть будет быстрой и не такой мучительной. — Он показал ей в область шеи. После этого Иваныч подошел к каторжникам, что копали канаву и даже не смотрели в сторону охраны. — Документы вечером с вас спросят.
Иваныч кинул папку на обочину дороги и пошел к мотоциклу.
Когда пыль рассеялась, Яна осталась наедине с пятнадцатью мужчинами. Они были разного возраста, разного телосложения, все загорелые, бородатые. Глаза выдают похабные намерения. Яна положила руку на рукоять короткого клинка. После последней войны был запрет на использования любых видов огнестрельного оружия. Справится с ними она не сможет. Здоровяк ее одним на тот свет отправит. Два ирлита, есть даже ир.
— И долго будем друг на друга любоваться? Может работать начнем? — Не выдержала Яна. От страха она готова была потерять сознание. Нужно было брать ситуацию под контроль. Был шанс, что они ее испугаются. Ведь не будут же просто так отправлять девушку в отряд смертников?
— Мужики, чего стоим-то? — спросил нетерпеливо маленький мужичонка.
— И то верно, — согласился ир.— Берем лопаты и капаем дальше.
— А...
— А девочку никто и пальцем не тронет. Она моя. — Яна посмотрела в его сторону и утонула в неестественно черных глазах.
— Так нечестно! — Возмутился кто-то из каторжников.
— У нас вся жизнь нечестная. — Пожал плечами ир и с удивлением посмотрел на остальных. — Вы еще со мной поспорить хотите?
— Нет...
— Но...
— Тогда продолжаем работать. — Ир воткнул лопату в землю и поднял папку.
— Чего там на сегодня? — К нему подошел худощавый мужчина невзрачной наружности. Сам же ир был высоким и угловатым. Каким-то непропорциональным. Слишком длинные руки, сутулые плечи впалое лицо, одежда висит мешком. Длинные ноги. Он напоминал Яне жердь. Или пугало на жерди.
— Этот урод нас подставить решил. После обеда мы на третьем поле должны норму сдать, а мы здесь копаемся. — ответил ир. — Бык, сворачивай эту канитель с канавой. Вечером здесь доделаем.
Ир выпрыгнул из канавы и подошел к Яне.
— Держи свою папку, зеленоглазка. Сейчас пойдем на другое поле работать. Ты когда-нибудь в поле работала?
— Нет. Я из бухгалтерии. — ответила Яна, вешая ремешок папки на плечо.
— Сложного ничего нет. Вечером выдается план работ. Это может быть от сбора хлопка, до чистки канав. Единственное, что хлопок по времени забирают. Если не успеваем сделать свою норму, то мы остаемся без еды, а ты без премии. Каждый в нашем отряде здесь не первый год, поэтому все всё знают.
— Ясно.
— Вот и хорошо. Держись меня, и никто тебя не обидит.
Они шли по дороге до хлопкового поля, что белело впереди спелыми коробочками созревших плодов. Каторжники достали из ямы мешки и большие вещевые сумки которые вешали через голову, чтоб освободить сразу две руки. Лопаты оставили рядом с ямой.
— Бык, проведи беседу с народом, что нам нужно собрать по шестьдесят килограмм до обеда. Ты им это с мотивацией объясни.