Закон Кейна, или Акт искупления (часть 2)
Шрифт:
Она незрима, Ее нельзя услышать или пощупать, унюхать или попробовать на вкус; но Она здесь, ведь Здесь - всего лишь Ее Вечнобытие.
– И аминь, - бормочет Дункан, мудро радуясь, что пришпилен к почве, избавлен от необоримой потребности пасть на колени. В голове кружится тошнотворный экзистенциальный страх: что, если он лишь фрагмент Ее воображения, мимолетная фантазия, при малейшем Ее отвлечении рассыпающаяся в ничто, в нечто никогда не существовавшее?
Крис Хансен, Делианн Митондионн, Император
Кейн выходит на середину поляны и говорит: - Кончай это, на хрен.
Присутствие отвечает - не словами и даже не звуками, но смыслами.
"Как всегда, ты требуешь от Меня умаления".
– Если бы я мог требовать, скомандовал бы "шагом марш". Как Вера?
"Тревожится о тебе. Как и Я".
– Но я в полном порядке. Видишь? Так маршируй отсюда.
Мерцание силы заполняет воздух вокруг Дункана. Сила становится светом, вылепляя фигуру, похожую на жену Кейна.
– Шенна.
"Пеллес Рил. Рада новой встрече, Дункан. Позволь тебе помочь".
– Мне?
"Я могу облегчить боль".
– Мне не больно.
"Не боль плоти, Дункан".
Он ощущает Ее Власть, теплую, словно кухня в стылый день, и приятную, словно воспоминание о руках матери.
Кейн говорит: - Помни, что я сказал.
– Не забываю.
– Он посылает смущенную улыбку, взирая на мерцающую фигуру богини.
– Благодарю за заботу, Пеллес Рил, - произносит он нарочито вежливо.
– Но без боли я не помнил бы себя.
"Неужели эта участь ужасна? Говорю тебе; забвение несет покой и тишину, без страданий, без страхов, без желаний. Лишь покой".
Он чувствует слезы в уголках глаз.
– Ты очень добра. Но нет. Не могу. Еще не могу.
– Протягивает руку.
– Я еще нужен Хэри.
"Хэри мертв. Этот человек - не твой сын".
– Он чей-то сын. Сын отца, любившего его без сомнений. Сын матери, чьей сладчайшей грезой было увидеть, как ребенок станет мужчиной.
– Слезы льются рекой.
– Такого сына довольно и мне.
"Тогда... ради уважения к нашей любви с Хэри, позволь хотя бы вызволить тебя из темницы". Мерцание становится вещественным, тянет руку к эфесу черного клинка.
Ангвасса Хлейлок произносит: - Остановись.
Без перехода коленопреклоненная фигура Ангвассы оказывается в середине поляны, между Мечом и Рукой богини. На колене, без оружия, голова так же почтительно склонена.
– Меча касаются лишь по соизволению. Тебя не звали.
"Смеешь сопротивляться Мне, жалкий божок? Я столь же выше тебя, как ты выше смертных, коих вознамерился защищать".
– Я отлично знаю глубину Твоей мощи. Но долг остается.
– Она поднимает голову, всматриваясь в принявшую форму энергию, лицо богини.
– Я ставлю себя не над смертными, о Вольная Королева, но рядом
"Смертного вреда от смертных рук".
– Не сегодня.
"Забываешь, с кем говоришь".
– Есть два пути избавления от угрозы тем, кто укрылся в тени Моего Щита. Первый путь - ты уходишь.
– Ангвасса встает и прямо смотрит в лицо Силе.
– Это путь без насилия.
"Имей я возможность остановить вас, никому не навредив - верь, так и было бы".
– Я верю тому, что вижу. Если ты не хочешь нести вред или испытывать вред, отступись.
"Вижу, отчего Кейн так тобой восхищен. Прощай, божок".
Рука Силы тянется к латной груди; безмолвная вспышка стирает бога, принявшего форму Ангвассы Хлейлок, с поляны - словно его никогда там не было.
"Теперь я возьму Меч, и с его уничтожением окончится всё".
– Нет.
– Крис Хансен встал на колени; но встает с колен Делианн Митондионн.
– Теперь вижу, почему Кейн не доверяет Тебе.
"Ты, тварь? Ты, жалкое существо - ты смеешь отвергать Мою Волю? Ты малая доля того, чем был Хрил, а его Я изгнала без усилий. Моргну глазом, и ты будешь уничтожен навеки".
– Удачи в объяснениях с Ма'элКотом.
– Он смотрит вбок, на Кейна.
– Ты знаешь ответ.
Удар грома, небо темнеет, разветвленные молнии сходятся к Делианну; когда снова можно видеть, почва, на которой стоял он, сожжена до камней.
Кейн говорит: - Всегда знал.
Сила снова тянется к Мечу.
Дункан морщится, сам устрашенный тем, что хочет сказать... но все же произносит: - Нет.
"Ты смеешь?"
– Оставь эти "ты смеешь" для туристов, - вмешивается Кейн.
"Ты смеешь противопоставить свою волю Моей?"
– Кейн говорит, ты не сможешь взять Меч, пока я не отдам его.
"Так отдай".
– Уже сказал нет.
– Он сжимает челюсти.
– И мне не нравится твой тон.
"Это была не просьба".
– Потому и не нравится.
"Я могу превратить эту милую поляну в ад ужаснее любого воображения..."
– Это уже ад, тупая сука, - говорит лошадиная ведьма, рассеянно плетущая венок.
– Неужели еще не заметила?
Внимание Силы обращено на нее.
"Ты. Что ты такое? Столь ничтожное, что я едва вижу тебя. Гнус, зудящий над предметами превыше понимания. Нет, еще меньше".
– Я лошадиная ведьма.
– Она вздыхает, кладет венок на колени и складывает сверху руки.
– Знаешь, почему он еще не убил тебя?
"Ты назойлива, как Хрил".
– Это Вера. Он любит ее и не знает, что уничтожение матери сделает с дочерью. Но я знаю. Немногое. Так что будь вежливее с людьми.
"Безумная".
– Тебе следовало бы понять: я пытаюсь помочь, хотя ты этого не заслуживаешь. Рано или поздно он поверит мне насчет Веры, и тогда сможет казнить тебя, вялая задница, речная сучка. И сразу же поймет, как был прав. Вера даже не станет скучать по тебе.