Закон меча. Трилогия
Шрифт:
Пришвартовав скедии, варяги первым делом выставили охранение, а после запалили костры и подвесили над ними котлы. Повара изысками не увлекались – побросали в воду мяса, крупы, настрогали морковки, сунули головки лука, посолили. А голодной дружине много ли надо? Через часок котлы сняли с огня, и музыкой зазвучали стуки черпака, вылавливавшего гущу со дна.
После ужина разожгли еще множество костров на песке. Дождались, пока те прогорят, сгребли уголья в сторону и постелили кошмы на прогретый песок. Стало тепло и уютно. Разговоры увяли. Варяги разлезлись по кожаным спальным мешкам.
На остров опустилась тишина, только дозорные бродили берегом, шурша песком, да еще мощное журчание Непра трогало слух, пока не убаюкало.
* * *
Непр нес свои воды на юго-восток, а там, где впадала Самарь, великая река поворачивала на юг. Приближались пороги.
– Мачту снять! – скомандовал Боевой Клык.
Экипаж дружно опустил на палубу рей, замотал его в парус, уложил мачту, а после поскидывал всю одежду.
– Котян! – крикнул голый князь. – Вот только разбей мне скедию!
Котян-кормщик разобрал только свое имя, но осклабился – пришел его черед блеснуть.
– Готовност! – заорал он и махнул рукой по течению, в сторону высокого острова, выступавшего из воды посередине реки.
Остров был покрыт кустарником и высокими соснами, а от северного мыса его углом расходились буруны, будто от штевня колоссального корабля.
– Готовност! – повторил кормщик и напрягся.
Олег привстал и сразу сел – стало нехорошо. Впереди, уже совсем близко, из воды выглядывали черные скалы – вершины треугольников стоячих бурунов.
А главное, «Сокол» уже не нуждался в гребцах – река сама несла скедию, наклоняя течение. Теснина берегов сопрягалась со стремниной, и милый плеск волн вытеснялся гулом бурлящей воды. Перекатываясь меж высоких скальных островков водопадами, Непр ревел и бешено пенился, свергаясь с высот.
– Первый порог миноват! – объявил Котян. – Это – Эссупи! Готовност!
Качаясь и валясь, скедия одолела второй порог – Хольмефосс.
– К берегу! – заорал Котян. – К берегу!
Команда шустро погребла куда сказано.
– Ходит ногами, – объяснил кормщик, – по воде! И тянут! Там третий порог – Гьялланде!
Олег перелез через борт в холодную воду. Ух, ты...
– Я вам что, морж? – шепотом жаловался Пончик.
– Т-терпи, тюлень... – прокряхтел Турберн, хватаясь за буксирный конец.
– Тебе-то хорошо, вон какое пузо наел. Как у моржа! Жирному не холодно!
Железнобокий не ответил. Он зачерпнул полную горсть воды и плеснул на лекаря.
– Уй-я!
– Весла в руки, – приказал князь, – и толкаем!
Варяги разобрали весла и пристроились пихать скедию – кто нос, кто корму, кто посередке.
Олег зашел в воду по пояс и уперся веслом в борт. Это было нетрудно, течение и само несло скедию, надо было только удерживать «Сокола» на курсе, чтобы кораблик не развернуло. И нужно было шагать, нащупывая босыми ногами дно, расшибая пальцы о камни, и удерживать тело от падения – Непр ощутимо толкал в спину. И еще одна нужда была в запасе – поглядывать на берег. Степь лежала вокруг. Дикое Поле. В любой момент из неприметной балки могли с визгом выметнуться печенеги, подло напасть, осыпать стрелами и скрыться, а тебе только и останется, что метаться по берегу в бессильной ярости. И хоронить потом павших.
– Выходит! – скомандовал Котян. – Сейчас четвертый – Айфор!
Айфор, или, как его звали славины, Ненасытец, был самым коварным. Но варяги настолько озябли и вымотались, что их уже ничто не могло взволновать, – хоть все водяные на них ополчись, они только отмахнутся от нечисти. Не до вас-де...
– Катки достат! – велел печенег-мореход.
Дрожа, растирая закоченевшее тело руками, члены экипажа перекидали на берег припасенные дубовые катки. Айфор обходят посуху, а плавсредство тащат волоком. Самое трудное – это выволочь скедию на берег, дальше будет полегче.
– Каток подставляй!
– Разом – взяли! Еще – взяли!
– Пошла! Наехала!
– Тяни!
– Толкай!
– Удерживай! Удерживай!
Сила и воля команды сработала – скедия, гудя днищем и струя воду на песок, выкатилась на берег. А теперь экипажу надо было сделать ровно шесть тысяч шагов, удерживая борта скедии. Вовремя подбирать катки за кормой и подставлять их с носа. И толкать. И тянуть. Удерживать. Подбирать. Подставлять.
Позади к берегу подходил «Стратим», русы, толкавшие кораблик, крякали, растирали розовые от холода ноги и готовились к ударному труду на волоке. Среди рослых варягов выделялся гигант Кирилл. Его тело было здорово помечено рубцами. Углядев Олега, ромей осклабил беззубую пасть. Сухов помахал ему в ответ. Учитель как-никак – чуть ли не год Кирилл обучал Полутролля языку ромеев.
– Шибче ходим! – весело заревел Клык. – Шибче!
– Вода холодная! – пожаловался кто-то.
– Щас ты у меня разогреешься, потом умоешься! А ну, взялись!
Олег навалился на скользкую корму «Сокола». Уперлись всею ватагой, напряглись, оттолкнулись... Пошла, родимая!
Впереди медленно двигалась скедия «Пардус», облепленная с бортов экипажем. А справа от Олега ревел Айфор. Вода на его двенадцати грядах металась от берега к берегу, разбиваясь о скалы, острые как меч. В воздухе висела водяная пыль, среди камней кружили водовороты.
...Когда гудящие ноги Сухова домерили последнюю тысячу шагов, и скедия снова закачалась на воде, сил в теле не осталось совершенно – легкие разрывались и свистели, как дырявые мехи, руки дрожали, а сердце занавешивало глаза кровью.
Шестой порог Варуфорс образовывал большую заводь, но расслабиться не дал. Слабина в этих местах означала щепки от корабля, а от экипажа – кровь и кости.
Седьмой порог, Леанти, прошли по глубине, сторожко следуя всем изгибам берега, и лишь дважды лодья чиркнула бортом по скрытым скалам. Оба раза Котян болезненно морщился, словно это по нему саданули скалистым выступом.