Закон меча. Трилогия
Шрифт:
Олег стоял на носу галеры «Св. Иоанн Креститель» и вертел головой, ощущая беспомощность и злость. Куда плыть? Где ему искать доблестных варангов? Подались ли они дальше на север, поближе к амальфитанскому побережью, или обретаются где-то на юге? А где?
Незаметно приблизившийся Ипато сказал негромко: – Возможно, стоит начать поиски вашего флота, сиятельный, с захода в Региум.[184] Варанги не смогли бы пройти мимо столицы Калаврии. Может, они и на берег сходили. А если так, то их обязательно бы запомнили. Варанги – ребята бойкие, удержа не знают… Тем более что в Региуме и стратиг Калаврии Евстафий обретается.
– Кстати, да, – кивнул Сухов. – Держим на Региум!
Морячки забегали, разворачивая паруса. Заскрипели реи, кормчие приналегли на рулевые весла. Санданумы плавно повернули к калаврийским берегам, гористым и малолюдным – прежнее кипение жизни на узком побережье отошло в прошлое. Постоянная угроза сарацинских набегов вынуждала жителей уходить повыше в горы, забиваться подальше в леса.
Олег присмотрелся к близким берегам Сицилии – тоже никакого движения. Хотя нет, вон какой-то парусник показался.
– Три мачты, – прищурился Ипато. – Значит, это куркура. Большой корабль. Только под парусами и ходит, вёсел на нём нет.
– Нам следует опасаться сарацинов?
– Опаска никогда лишней не бывает, сиятельный. Осторожный человек живёт дольше. Одна куркура нам не страшна, но в этих местах орудует целая сарацинская эскадра, ведомая адмиралом Сабиром. Сабир – из славян, но служит Фатимидам, тутошним арабским эмирам. Злой человек, коварный… а вот и Региум!
С правого борта показался прелестный вид – к водам цвета берилла, отороченным жёлтым песком пляжа, спускались белые домики под красными черепичными крышами. Пышная зелень юга щедро добавляла живых красок, а серый камень крепостных стен вносил суровую ноту в мелодию города, звучавшую истомой и негой. И радостным облегчением – Олег разглядел на ярком фоне полосатые паруса.
– А вот и варанги, сиятельный! – воскликнул Ипато. – И искать не пришлось!
Загребая вёслами прозрачнейшую воду, галеры медленно втягивались в бухту древнего Региума.
Сухов ощутил волнение. Снова увидеть своих – это приятно. И разделаться со Стемидом, что еще приятней.
Приблизившись к берегу, магистр разглядел слона – парочка хеландий со спущенными парусами покачивалась в сторонке от варяжских лодий. Неужто сдержал слово друнгарий флота? Это здорово…
Венецианцы – мореходы отменные, «Св. Иоанн Креститель» уткнулся бортом в причал мягко, потерся об него почти что ласково, как кошка о ногу хозяина.
Сухов первым сошёл на берег и неторопливо пошагал к стоянке лодий. Навстречу брели вразвалочку четыре варяга, незнакомые Олегу, кроме одного, – посередке ступал, малость косолапя, Малютка Свен. Он равнодушно скользнул глазами по магистру и вдруг словно запнулся – застыл, как в игре «Фигура, замри!», выпучил глаза и пробасил обалдело:
– Полутролль?.. Живой?!
– Как видишь, – улыбнулся Сухов. – Не ждал, малышок?
«Малышок» восторженно взревел и накинулся на Олега, стиснул со всей мочи.
– Заломаешь, медведь, – просипел магистр. Тело отдалось слабой болью, но Олег не рассердился на простодушного великана.
– А мы думали – всё! – радостно ревел Свен. – Просыпаемся, а тебя нету! Стемид ещё сказал, что вроде как всплеск слыхал! Значит, не утонул-таки?
– Ещё бы Стемиду не слыхать, – процедил Олег. – Эта паскуда во мне дырок понаделала и в море скинула!
– Ну-у?! – выдохнул Малютка.
– Вот тебе и ну… Меня венецианцы подобрали. А то кормил бы я рыб…
Трое варягов, неуверенно ухмылявшихся за широчайшей спиной Свена, разом нахмурились.
– Надо тогда словить Стемида, – сказал один из них, сильно «окая», – брюхо вспороть за такие дела и камнями набить!
– А камешки на костерке накалить, – присоветовал другой. – Пущай погреется перед вечным холодом Хеля![185]
– Пущай, – согласился Олег.
И все пятеро энергично зашагали к лодьям. Два корабля медленно подходили к пристани – «Пардус» и «Финист» – и спускали паруса. Остальные лодьи, скалясь на Региум драконьими пастями, мирно покачивались у причалов. За вывешенными щитами никого не было видно – надо полагать, братия дрыхла на скамьях. Или в полном составе завалилась в портовые капилеи,[186] дабы как следует выпить и закусить.
Человек десять варягов сгрудились вокруг большого костра, разведённого на галечнике, и жарили мясо, нанизав солидные куски на тонкие клинки акуфиев, смахивавших на аистиные клювы, – русы понемногу перенимали полезные изобретения ромеев. Акуфии были приспособлены для того, чтобы пробивать кольчужную броню, хотя у самих варягов лишь каждый третий таскал такую, большинство обходилось кожаными доспехами. Русы из тех, кто не был богат настолько, чтобы заказать себе кольчугу, или тех, кому она не досталась по наследству, носили ромейские кавадии – доспехи из стёганого дешёвого шёлка, подбитые грубым хлопком.
Все варяги были хоть и при мечах, но с непокрытыми головами, и лишь один жарился в большом шлеме, из-под которого торчали рыжие косицы.
Стемид что-то с жаром рассказывал, помогая себе руками и всем телом, а остальные рассеянно слушали его, следя за тем, чтобы не подгорело мясо и не перекалились мечи.
Малютка Свен подошёл и с ходу ухватил Стемида за шкирку. Мотнув его, он рывком поставил возмущённо брыкавшегося дренга лицом к лицу с Олегом. Остальные варяги удивлённо поворачивались – и столбенели. Их аколит вернулся с того света!
Рыжий дренг хотел было крепко высказаться по адресу Малютки, но, сдвинув шлем на лоб, сразу увидал Сухова. Стемид посерел от страха и хлопнулся на колени.
– Не виноватый я! – взвыл он. – Они меня заставили!
Олег покачал головой.
– Они тебе заплатили, – возразил он. – Кто?
– Не зна-аю! Корабельщик он! Из ромеев! В больших чинах ходит, и плащ на нём такой, чёрный весь, в орлах золотых!
– Курчавый?
– Да, да! И борода тоже кучерится!