Закон меча
Шрифт:
– Ну-у… – затянул Пончик, соображая. – Человек десять… Ошкуя, Радима, Гудима, Мину…
– То есть трэлей!
– Ну да…
– Ну вот! Да никто о славянах до пятого века вообще слыхом не слыхивал, а потом они явились, не запылились. Наверное, вместе с гуннами прискакали, откуда-нибудь с Урала. Устроились на Дунае, а потом все Балканы заполонили.
– Ну могла же часть и на восток двинуться… – заспорил Пончев.
– По степи? Пончик, степь никогда не была без хозяина! А чтобы в те времена с Дуная до Днепра добраться, надо было пересечь земли Аварского каганата. Просто это, как ты думаешь?
– Нереально… – грустно покачал головой Шурик. – Тогда для чего Нестор так старался?
– А у здешних монархов бзик на преемственности! Они все выводят своих вождей то от Августа, то еще от кого. Видать, Святослав, Владимир, Ярополк и так далее не по праву троны занимали, вот и сыскали себе русских предков.
Олег прошел улицей до перекрестка и свернул на радиальную улицу – сплошные заборы, что слева, что справа.
– И чего в том Киеве делать? – продолжил он. – Что там есть такого, за что стоило бы держаться? Ничего ж там нет, кроме чернозема!
– Жито и сало – это тебе не абы что! – внушительно сказал Пончик.
– Ага! – усмехнулся Олег. – Дураком надо быть распоследним, чтобы Альдейгу на вшивый Киев менять! Альдейга на перекрестке стоит, там каждый год случается серебряный прилив – арабы валят с мешками дирхемов. Скупают меха, рабов и обратно плывут. Там же все вертится вокруг серебра и мехов! Все Гарды тем живут, за дирхемы покупая лучший европейский товар. И ты хочешь сказать, что Олег Вещий променяет звонкое серебро на кусок хлеба и шмат сала? Кстати, мне в восемьдесят втором стукнет пятьдесят два…
Дробный топот донесся сзади. Олег резко обернулся и заметил компанию крепких парнюг, быстро сокращавших дистанцию. Впереди узнавался скособоченный Боос.
– Стой! – заорал морской «братан».
– Бежим! – крикнул Олег и кинулся вдоль по улице. Он еще не дорос до того, чтобы в одиночку принимать бой с полудюжиной «тигров моря»!
– Да что они к нам пристали?! – простонал Пончик, весьма резво переставляя ноги.
Олег махом свернул в узкий проулок, из которого несло таким смрадом, что глаза резало.
– У них тут что, туалет? – прокричал Пончик, жмурясь.
– Кожевенная мастерская!
Они выбежали во двор, заставленный громадными деревянными чанами, полными щелока и куриного помета, в котором дубили кожи. Под большим навесом сушились шкуры, мокрые и дурнопахнущие.
«Морские братья» ворвались во двор, грозя ножами.
– Пончик, помоги! – крикнул Олег, ставя ногу на край чана, – даже капля того, что бухтело в емкости, проедает человеку кожу, кровенит язвочкой и долго не заживает.
– Руками не трогай! Ногой пихай!
Уперевшись пятками в чан, покрытый белой коркой, Олег с Пончиком напряглись и опрокинули емкость. Пенящаяся шипящая жижа выплеснулась на землю, потекла, поднимая облако едких испарений. «Морские братья» вляпались в зловонную гущу и бросились обратно, изрытая невероятные проклятия.
– Побежали!
Олег, почти не раскрывая глаз, помчался по переулку и вылетел на улицу, заставленную лавками сапожников, портных, кузнецов. Сюда же выходил храм, посвященный богине мести Немисе. Тут же, рядом со святилищем, высились большие поленницы дров и стога сена, выставленные на продажу. У ступеней, ведущих к узким и высоким дверям храма, толпились вдовицы и бездетные старцы, хромцы, слепцы, калеки, наперебой выпрашивая подаяние.
Купцы-франки и прочие христиане рядились у кругов перетопленного душистого воска. Юркие евреи приценивались к мехам, перебирая собольи шкурки в мешках из синей холстины.
– Не видно никого! – нервно сказал Пончик, оглядываясь. – Отстали вроде!
– Ч-черт… – хмуро выразился Олег. – Нашел место для прогулок…
Пробежав между возами с солью, Олег и Пончик смешались с толпой, и та вынесла их на центральную площадь. Площадь гудела. Множество людей, потрясая мечами и копьями, собралось у княжеского терема. На ступенях стоял Рюрик в накинутом на плечи плаще-корзне. Рубаха алого шелка облегала ладное сухое тело молодого рейкса; синие хазарские шаровары, расшитые серебром и жемчугом, были заправлены в красные сафьяновые сапоги; на широком поясе, украшенном крупными рубинами, висел меч в ножнах цвета крови, с частыми золотыми накладками. Рюрик толкал речь.
– …Поганые свеи, отродья свиней и змей, напали на русских братьев! – гремел его сильный голос, зажигая массы. – Десять на одного! И не одолели русов! Теперь свеи охотятся за женщинами и детьми, обращая свободных в рабство, они насилуют и грабят, а с воинами не связываются. Трусы они? Нет, трусам духу бы не хватило напасть на Гарды. Свеи – наглые воры! Они награбили столько добра, что не вступают в сражения, боясь потерять отнятые богатства. А теперь вспомните! На наши земли приходили саксы и датчане, и что бы мы делали без помощи варягов из Гардарики? Мы вместе гнали прочь тех, кого не звали. Теперь пришел наш черед. Соединим силу варяжскую и ударим по свеям так, чтоб они пропотели кровью!
– Любо-о! – взревела толпа.
Олег, правда, подумал, что вовсе не «исполнение интернационального долга» подняло настроение добровольцев, а желание отнять награбленное свеями.
– Лишь бы этих гадов прогнали, правда? – громко сказал Пончик, коего посетили те же сомнения, что и Олега.
– Правда, – кивнул Сухов.
К ним пробился Хилвуд, оглядел с неприязнью и буркнул:
– Сбор после заката, здесь! Ты и ты в моей сотне! Снекка «Семаргл»!
– Слушаюсь! – гаркнул Олег.
– Так точно! – поддакнул Пончик.
Внезапно толпа зароптала и раздалась, образуя коридор. По нему шествовал Пирагаст. Его длинные волосы были заплетены в косы и скреплены на затылке костяным гребнем. Бледная улыбочка то пригасала, то снова кривила тонкие губы «морского брата».
– Это преступник! – провозгласил Пирагаст, картинно указуя на Олега. – Он подло убил моего брата Удо. Светлый рейкс, я требую жизнь этого человека!