Закон меча
Шрифт:
– Разговорчики! – весело рявкнул Хилвуд. – Мечи к бою!
– Да с кем биться-то?! – продолжал орать Витул.
Тут-то и достала весельчака свейская стрела. Тяжелое древко в два локтя пробило кожаный панцирь Витула со спины и вышло из груди на уровне сердца. Витул Бывалый побледнел, пошевелил синевшими губами, пытаясь вымолвить последнее слово в своей короткой жизни, и упал навзничь.
Забор напротив качнулся.
– Там! – крикнул Олег.
Разъяренные варяги повалили плетеный тын, и стала видна худая фигурка юнца, драпавшего огородами.
– Стрельцы!
Трое лучников неторопливо уложили стрелы и выпустили их навскидку. Все три «змеи битвы» ужалили юнца, да так, что тот кувырком полетел.
– Вперед! – прорычал Хилвуд.
Олег зашагал по гулкой деревянной мостовой. Варяги топали рядом, сотрясая «тротуар».
– Бей свеев! – верещал Агил, держа меч наголо.
– Жги! – вторил ему прусс по имени Палутис.
– Стену пожгите, – велел Хилвуд.
– Это мы мигом! – крикнул Олег, углядев два стога сена, сметанных рядом с крепостной стеной. – Пончик!
Вдвоем они перетаскали сено душистое, навалив под бревенчатую стену, а Палутис сунул факел. Сухая трава загорелась, жаркими языками облизывая дощатую галерею у самого верха частокола. Доски затрещали, задымились, вспыхнули, охватив огнем тесовый навес. Занялись и бревна частокола.
– Порядок! – крикнул Палутис. – Догоняем наших!
Они вернулись, не пряча мечей. Прусс тут же погнался за поселянкой, выглянувшей из-за угла, охнувшей и дунувшей прочь.
Олег бежал по улице, вертя головой, замечая бледные лица за черными проемами окон, но желания врываться и грабить у него не возникало. Нет, решение Рюрика он одобрял. Свеи напали на Гарды?.. Напали. Пожгли Альдейгу?.. Пожгли. А каков" привет, таков ответ. Все справедливо!
– Жалко их! – выкрикнул Пончик на бегу. – Только наших еще жальче!
Олег глянул на лекаря-целителя.
– Эй, ты чего это без оружия? – крикнул он сердито. – Хочешь, чтобы тебя подкололи?
– Я – вот! – оправдался Пончик, вытаскивая из-за пояса здоровенный нож, с клинком в локоть длиною.
– Так и держи его!
Своих Олег догнал на перекрестке. Сотня Хилвуда столкнулась со свеями, сбившимися в подобие отряда. Выглядели они смешно – дурацкие вязаные шапочки на головах, одни в штанах и обуты, другие в одних рубахах и босы. Палки, ножи и молоты были их оружием.
– Вон отсюда! – рявкнул Хилвуд, указывая путь мечом. Но горожане были так перепуганы, что не поняли боярина и милосердия его не оценили. Крича вразнобой, они кинулись на варягов, тараща глаза и размахивая тяжелыми предметами. Варяги мигом вырезали первый ряд, и свеи, побросав свое «вооружение», разбежались.
Поплутав по тупикам и переулкам, Олег, Пончик, Хилвуд и Агил выбежали к аккуратной избенке, над которою торчал деревянный крест. О столб крыльца, разнеженно хрюкая, терлась большая пятнистая свинья. В луже напротив прихорашивались гуси. А в дверях стоял румяненький плотненький человечек с венчиком волос вокруг тонзуры и обмахивал варягов бронзовым крестом.
Это был отец Ансгарий, бравый миссионер, который отважился нести свет веры Христовой на свейские берега.
– Hostem repellas longius, pacemque dones prentius, – выпевал священник дрожащим голосом, – ductore sic te pravio, victemus omne noxium…
– Отгони врага далеко и даруй нам мир, – переводил Пончик скороговоркой, – вождь, идущий впереди… впереди нас… э-э… да победим мы всякое зло…
Хилвуд вытянул меч и невежливо хлопнул Ансгария плоской стороной клинка. Священник отпрыгнул, пропуская язычника в храм. Олег вошел следом.
В церквушке стояла полутьма, только несколько лучиков пробивались из-за ставенок, бросая отсветы на грубо вытесанное распятие. Лики на иконах, развешанных по бревенчатой стене, были темны от копоти, и лишь глаза святых белели ярко и пугающе.
– Золото где?! – крикнул Хилвуд, срывая с алтаря покров и сбрасывая на пол простенький евангелиарий, сработанный из дерева и кости.
Отец Ансгарий понял венда. Упав на колени, он полез под сундук и вытащил оттуда заскорузлый кожаный мешочек. Подержался и сунул Хилвуду. Боярин благосклонно принял дань.
– Палутис! – кликнул он прусса-поджигателя. – Церкву не жечь! У нас все честно.
Правда, спасти храм от пожара не удалось – все окружающие дома уже пылали, обрушивая на церковную кровлю град искр и угольков.
– К гавани! – скомандовал Хилвуд.
Короткой главной улицей, проложенной пьяным зигзагом, они спустились к пристани. Рюрик был здесь. Он стоял на пригорке и любовался пожаром.
– Купцов не трогать! – приказал он грозным голосом. – А то не придут боле!
Варяги с неохотой вернули отнятые мешки, и торгаши возблагодарили своих богов.
Олег выбежал на пристань и оглянулся. Бирка пылала. Половина домов еще была цела, но уже где-то дымилась крыша, где-то перебегали первые огонечки.
– Добычу поделим в море! – распорядился Рюрик. – На лодьи все! Упсала ждет нас!
– На Упсалу! – закричали йомсвикинги с большим энтузиазмом. – На Упсалу!
– Ран! Ран! – вторили им варяги.
– Огня свеям! – бушевали пруссы, немало натерпевшиеся от нашествий Эйрика Энундсона. – Огня!
Оставив Бирку догорать, корабли мстителей отчалили, стремясь поразить Свеаланд в самую сердцевинку.
Взять Упсалу с ходу не получилось. Столица Свеарики была неплохо защищена, а главное, у нее хватало защитников – оборону держали не растяпы-хускарлы, а матерые хирдманы, оставленные на службу Эйриком конунгом и решившие, судя по всему, оправдать высокое доверие.
Упсалу окружала высокая стена, сложенная из дубовых бревен, почерневших от дождей и долгого времени. Двухстворчатые городские ворота, обращенные на юг, были так тяжелы, что обвисали на литых бронзовых навесах, зеленых от патины. Створки вычертили на земле дуги, отгребая лишний грунт к двум неказистым воротным башням, чья каменная кладка держалась на извести и глине.