Закон О.М.а
Шрифт:
Лающая немецкая речь пугала николаевских тёток. Они прижимали руки к объёмным бюстам, гладили клиента по плечу и обещали «ускорить процесс». Процесс ускорялся уже два года. Ланге жил в одиночестве и… терпел.
– Как дела, Рихард? – Наталья, жена Виктора, вынесла графинчик вина, два стакана, хлеб и тарелку с толстыми кусками домашней брынзы. – Родные пишут?
– Сейчас, Наташа, никто никому не пишет. Все письма в прошлом, сейчас говорят по скайпу и отправляют сообщения по телефону… – Ланге взял из тарелки кусок
– Вот, Рихард, только снеслась, – пришел Виктор из курятника с парой тёплых яиц. – Бери…
– Я тебе тоже принёс подарок, – Ланге вытащил пластмассовый контейнер с перепелиными яйцами. – Говорят, что это повышает мужские качества…
– А количество это не повышает? – Наталья сердито перебросила полотенце через плечо. – Старые кобели.
– Ну, давай, Рихард… со свиданьицем, – Виктор легко опрокинул стаканчик.
– Витя-я! Витя-я! – их отвлек крик с улицы.
Небритый мужик в грязной куртке стоял у забора.
– Чего тебе, Коля?
– Дай пятёру до завтра.
– Коля, иди домой!
– Ну налей хоть стакан, Витя. Налей мне… фашисту наливаешь, а своему не нальёшь…
– Подожди, Рихард, – хозяин подошёл к забору, протянул купюру и вернулся к столу.
– Слушай, а в Германии много пьяниц?
– Наверное, много. Их сразу начинают лечить…
– Насильно?
– Нет, добровольно. Люди понимают, что больны, сами обращаются к врачу.
– У нас этого никто и никогда понимать не будет, – Виктор налил ещё по стаканчику. – Вот я пью вино, Рихард, с семи лет. В оккупацию здесь румыны стояли, они выгребли у народа всю еду подчистую. Нам оставили самый минимум. Мне мать перед школой всегда давала стакан горячего вина и толстый кусок хлеба. Это был мой завтрак с обедом три года подряд. И ничего ведь, не спился…
– Мы тоже на фронте водку литрами хлестали, - Ланге допил свой стаканчик.
– Без водки можно было мозгами двинуться. Но это всё другое, Виктор. В мирное время люди пьют оттого, что несчастны, не сумели реализоваться, опустили руки... Слабые люди… без опоры… без семьи…
Замолчали.
– Как там у тебя на брачном фронте? – Виктор разлил остатки вина.
– На брачном фронте без перемен.
Оба засмеялись.
– Вот, очередное письмо прислали.
Ланге вытащил из кармана гламурный сиреневый конверт с сердечками по краю.
– И что пишут?
– Не знаю, очки дома забыл.
– Наташа! Принеси мои очки.
– Дайте, я сама… – пришла Наталья, распечатала конверт и расхохоталась. – Рихард, над тобой издеваются. Приглашают встретиться с девицей, которой только исполнилось восемнадцать!
Мужчины стали внимательно рассматривать фотографию.
– Ничего, вроде бы, только какая-то тощая, – Виктор смахнул
– Дураки, - Наталья сунула фото в конверт, - эта николаевская ссыкуха ждет принца, который увезёт её с этой помойки в чистенькую Европу. Она сама из деревни и по горло сыта коровьим дерьмом…
– У меня нет коров, только кролики…
– Да какая разница! – разозлилась Наталья. – Опять тебя развели, Рихард. Сколько ты им денег уже отнёс?! Не считал?! Займись математикой на досуге…
Ланге взял у Виктора очки и вытащил фотографию из конверта. Красивое девичье лицо, длинная шея уходит в декольтированное платье. Голова кокетливо отклонена влево, глаза широко поставлены и короткая светлая челка на лбу. Вылитая Полина в молодости.
– Как её зовут, Наташа? Прочти…
– Олеся Макаронова, Рихард. Это молодое дарование тебе в правнучки годится.
МОЛОДОЕ ДАРОВАНИЕ
– И как зовут это молодое дарование?
– Пауль Ланге, господин Тишман.
– И чем же он знаменит?
– О!..
– секретарь поднял палец вверх.
– Весьма сообразительный и любопытный человек.
– В каком смысле «любопытный»?
– Мыслит неординарно, господин Тишман.
Руководитель юридического департамента судостроительной корпорации «Clever Yards» Герберт Тишман перелистывал досье юриста Пауля Ланге.
Двадцать шесть лет. Университет имени Альберта-Людвига во Фрайбурге, пять месяцев стажировки в «American Lawyer»… Характеристики в превосходных тонах. Так, это понятно, а реальная практика? Успешные торги в Даляне: сделка конкурентов признана противозаконной – верфь досталась нам почти даром.
Стоп, стоп... подряд на норвежские фрегаты – это тоже он? Действительно, молодое дарование. Что дальше? Обыденная рутина – тяжбы с заказчиками, неустойки, конфликт с проектантами, все претензии отклонены федеральным судом.
Затонувший паром «Эстония»… легко же он отбился от Ллойда. Вот! Это самое главное. Молодец! Здорово он их сделал! Натравил департамент еврокомиссара по техническому контролю на американскую верфь в Висмаре. Пока они переделывали причальную стенку, нам отошли все аргентинские крейсеры. М-м-да, талантливо и оригинально.
– Рино, это вся информация по Ланге?
– Нет, господин Тишман, вот здесь личное, – протянул тоненькую папку.
Очень интересно! Дед – Рихард Ланге, обер- лейтенант, ветеран вермахта, 384-я пехотная дивизия, Железный крест, два ранения, четырегода плена, до 1987 года находился в СССР…
– Да он русский!
– Только на четверть, – вставил секретарь. – У него бабка русская. Родители – немцы.
– А он был в России?
– Нет, господин Тишман, но его дед сейчас живёт там.