Закон О.М.а
Шрифт:
– Будем смотреть немое кино. Мне не интересны ваши бредни. Всё равно ничего умного не скажете.
Экран разделён на четыре части. В одном из квадратов крупным планом – руки Сурка, пытаются вязать оксфордский узел. Грубые пальцы теребят шелковистую ткань, останавливаются, затем опять сворачивают галстук не в ту сторону. Вазген взял пульт, нажал паузу и повернулся к Сурку:
– Вадим, ты случаем не на флоте служил?
– Нет, Вазген Анатольевич... вы же в курсе, я отбывал наказание в местах лишения свободы.
– Узлы откуда
– В яхт-клубе на «Кадете» ходил.
– Понятно, поехали дальше.
Во втором квадрате – раздутые ноздри Топотуна и желваки на скулах. Последнее упражнение, подзатыльник, кровь, пустой пост, сигаретный дым. Вновь пауза на пульте.
– Курил, Топотун?! Отвечай!
– Только одну…
– И не в затяг? Ладно, посмотрим, чем кончится всё.
Топотун берёт трубку, говорит, кладёт трубку, идёт по коридору. Некоторое время ничего не происходит. Затем на экране появляется Сурок, который тащит неподвижное тело к посту, развязывает галстук, переворачивает жертву вниз лицом и крепко вяжет швартовочным узлом руки. Шония перематывает плёнку вперёд. Стажёр скотчем обматывает ноги охраннику. Затем садится в кресло и начинает спокойно вязать оксфордский узел.
Вазген выключил телевизор.
– Вадим, у тебя было время до утра. Узел получился?
– Получился, – Сурок уставился в пол.
– Покажи.
– Вот, - парень достал из кармана смятый галстук и за десять секунд сделал оксфордский узел.
– Слава Богу, хоть что-то за ночь позитивное, – Вазген погладил свою лысину. – А теперь слушайте, друзья, приказ.
Взял компьютерную распечатку и поднёс к уставшим глазам:
– За грубое нарушение производственной дисциплины при исполнении функциональных обязанностей старшего охранника Тимофеева Ивана Ильича перевести на должность уборщика туалетных помещений сроком на три месяца. Всё, свободен. Поработаешь в новом дресс-коде… без галстука.
Когда дверь за охранником закрылась, Вазген повернулся к Сурку и тяжело вздохнул:
– Что мне делать с тобой, Вадим. Выгнать? Так ведь пойдёшь на третий круг.
Помолчал.
– Обещал покойной матери присмотреть за тобой. Я ведь её хоронил, пока ты чалился.
– Спасибо, Вазген Ана…
– Молчи! Не доводи до греха.
Опять задумался.
– Переходишь охранником ко мне на дом. Режим вахтовый, неделя через две. Платить буду, как здесь. Потом что-нибудь тебе придумаем… без галстука, если уж ты его так не любишь, - Вазген написал на визитке несколько слов. – Старший на месте всё объяснит. Иди с глаз моих.
Сурок прочитал буквы на визитке.
– Вазген Анатольевич, а где этот посёлок Луч?
«ЛУЧ НАДЕЖДЫ»
– Ничего лишнего с собой не надо. Берёшь только паспорт и портфолио.
– Паспорт и что?
– Портфолио – набор твоих фотографий. Ну, там… в разных интерьерах, в красивых платьях, с прической… ну, в общем, чтоб посмотреть было на что. Товар лицом надо. Ферштейн?
– А где я их возьму?
– Портфолио, Леська, снимают в студии. Я знаю одного, жуткий профессионал, всё делает зафигически и недорого.
– Недорого – это сколько?
– Долларов пятьдесят. Это с макияжем…
– Ого, Марина! Пятьдесят долларов. Где я их возьму?
Две юные девицы сидят под навесом на бульваре Макарова и пьют пиво из бутылок. Середина зимы, а в Николаеве «бабье лето». Платаны сбрасывают прошлогодние листья на нестриженый зелёный газон. Легкий ветер колышет водную гладь Ингула, и одинокая яхта галсами спешит на Стрелку.
– ...И это только фотографии. Ещё две с половиной сотни агентству.
– За что?
– Они за эти бабки размещают тебя на сайте. Затем через них ты начинаешь общаться с женихом, потом он приезжает сюда: если подходите друг другу – заключается брачный контракт. И – в Европу!
– Да ладно!
– Я тебе говорю. Там женихов немеряно. Они от наших баб тащатся по полной. Вот увидишь. Идём, я тебя с фотографом познакомлю.
– Так у меня всё равно денег нет.
– Да мне фотки забрать. А ты посмотришь, куда потом идти.
Студия фотографа – в старом доме на тихойАдмиральской улице. Худой очкарик лет сорока, совершенно лысый, широким жестом пригласил войти.
– Валера, знакомься, твоя будущая «пациентка» Леся Макаронова…
– Очень приятно. Проходите в столовую, там кофе наливают, я через три минуты освобожусь.
Исчез за ширмой.
***
– Вот, теперь ты для мужиков не просто Марина, а вожделенный образ, – лысый положил на стол пакет и диск.
– Боже мой, Валера! Волшебник!.. Можно я тебя поцелую?
– Прибереги эмоции для женихов.
– Видишь, как всё просто, - Марина на улице аккуратно сунула фотографии в сумочку, - теперь моей красотой завесят брачный Интернет и… останется немного подождать. Нужно стучаться, Леся, иначе не откроют. Молодость пройдёт, так и сдохнешь в этой николаевской помойке. Пойдём ещё по пиву, а потом в «Луч».
– В какой ещё Луч?
– Да не в наш Луч, дурёха, в брачное агентство «Луч надежды».
– А где это?
– Рядом, угол Большой Морской и Гражданской.
Брачное агентство находилось в стеклянном брандмауэрном кубе, вставленном между двумя обшарпанными жилкопами. Издалека здание напоминало блестящую коронку в ряду гнилых зубов. За входной дверью открылся просторный холл, в котором было много живых цветов и мягкой мебели. В удобной нише – компьютерный стол, шкаф с папками, видеокамера на штативе и ксерокс. Марина быстро заполнила анкету, подписала договорные документы, вручила деньги и распрощалась.
– Вот и всё, Леся, теперь это будет работать без меня.