Закон оружия
Шрифт:
Но я таки выполз, разгребая болтающиеся на поверхности банки из-под пива, с ног до головы мокрый и грязный, с резким запахом тины и гниения от бултыхания в водах великой реки Чао-Прайя. Обессилевший, как Робинзон Крузо, я тут же рухнул на брег. Ровно через минуту до меня докопались малорослые полисмены в белых портупеечках и нарядных фуражечках. Что-то промяукав, они стали поднимать меня, видно решив, что перед ними пьяная свинья. Я, конечно, тут же встал, дабы не опозорить честь россиянина – хотя это потребовало колоссальных усилий. Блюстители закона произнесли еще несколько «мяу-няу» сочетаний, после чего, видя непрошибаемость
– Ноу аусвайс! – ответил я, тщательно ощупав карманы. Отсутствовал также бумажник. Но я пока не ощутил размеры трагедии…
Меня заставили поднять руки. Молодчики бесцеремонно стали ощупывать мою сырую одежду. В сверкании праздничного света я отчетливо увидел, как из кармана моих джинсов один из полицейских вытащил целлофановый пакетик размером с сотенную бумажку нового образца. В пакетике почему-то был белый порошок. Тут снова голова стала отказывать, я никак не мог вспомнить, откуда взялась у меня эта дрянь. Тем временем один из блюстителей вскрыл и сыпанул щепотку себе на ладонь, клюнул языком, задумался и энергично сплюнул. Я и второй полисмен с интересом наблюдали за этим экспресс-анализом.
– Кока! – радостно сообщил он.
А вот мне стало совсем хреново. «Эх, какие же негодяи: не утопить, так подставить!»
Я увидел, что рука одного из парней потянулась к наручникам на поясе, а второго – к кобуре. Видно, это они давно отрепетировали. Надо было решаться: на болотной каторге с крокодилами мне не выжить… Двумя руками я сильно толкнул обоих, они незамедлительно покатились вниз, к воде, как маленькие аккуратные бревнышки. Вращаясь, они отчаянно палили из огромных револьверов.
А я опять убежал. Это стало моим хобби… Я перевернул несколько прилавков, которые не давали мне разогнаться, сделал несколько крюков, потом в грязной подворотне выжал майку и пошел искать свое счастье. Я тщательно избегал шумных магистралей, в последние секунды уходил от фар шныряющих полицай-машин, и только к утру, используя метод опроса местных жителей, добрался до своего отеля. Девушки из персонала выдержанно не отреагировали на мой странный вид. Я же, увидев себя в зеркале, не смог сдержать чувств: моя морда напоминала недоваренную свеклу – красноватая и с полосами…
Я перерыл свою сумку, тщетно пытаясь найти свой загранпаспорт – прекрасно ведь помнил, что брал его с собой. У меня осталось десять долларов, я их нашел в «батнике» – кошельке для батов, местной валюты.
Последнюю ночь, отведенную мне в Бангкоке, я провел как бог, вымывшись в душе, простирнув джинсы и футболку. Я растянулся на чистой простыне, включил на среднюю мощность кондиционер и уснул, справедливо полагая, что все ужасные неприятности, связанные с ограблением, потерей документов, лучше оставить на завтра.
Сон мой был спокойным и счастливым, как у сытого младенца.
Утром одна из стандартных девушек отеля сказала мне, что без документов я – никто и о поездке в Паттайю не может быть и речи. Мне посоветовали обратиться в российское посольство. Последними десятью долларами я расплатился за виски, подхватил сумку – и стал свободным, как птица какаду.
Впрочем, я тут же вернулся, попросил разрешения воспользоваться телефоном. На меня уже смотрели как на бомжа. Без денег падаешь так стремительно, что аж в ушах свистит.
Посольский голос, так толком и не вникнув в суть моей беды, ответил, что сегодня прием у короля, поэтому ни о какой встрече не может быть и речи. А потом посол уезжает в отпуск. Мне посоветовали позвонить в понедельник, предупредив, что денег на билет, даже в долг, выделить не смогут, так как некоторые наши граждане в подобной ситуации уже несколько раз обманули, не возвратив деньги.
И я отправился, что называется, куда глаза глядят. Мне страстно захотелось вернуться в снежную Москву. Но ни паспорта, ни денег, ни обратного билета у меня не было. Меня провели, как мальчишку, не оставив никаких шансов. Даже если б я утонул, то посмертно был бы причислен к наркоманам или мелким наркодельцам и мой раздувшийся труп закопали бы на какой-нибудь свалке. А скорей унесло бы меня в Сиамский залив, где мной охотно бы закусили вечно голодные акулы. Чрезвычайно захватывающая судьба, достойная авантюрного романа. Блестящий финал блестящего офицера!
Я вспомнил, что мог бы еще напоследок позавтракать. Но даже талон находился в злополучном бумажнике! Я медленно брел мимо ресторанов, закусочных, кафе, размышляя о закономерностях и несправедливостях жизни. Я клялся, что непременно найду и сполна отомщу мерзавцу Раззаеву. О Марии думать не хотелось: такой неблагодарности и беспредельного коварства я не встречал.
Праздный люд обходил меня стороной, будто зная о моем ничтожестве, те же, кто сидел и лениво поедал горько-сладкие блюда тайской кухни, смотрели на меня, как на большую муху, которая может помешать процессу насыщения.
Когда знаешь, что можешь поесть в любой момент, голод не тревожит. Но когда впереди пустота, голодные сомнения беспощадно раздирают желудок.
Я набрел на магазин. Низкорослые тайцы разгружали с машин огромные коробки. Напоминали они муравьев, которые тоже могли перетаскивать всякие необходимые кусочки, превосходящие их самих в размерах. Я бросил сумку на землю, поплевал на ладони и тоже включился в работу. Муравьи весело приняли меня, но тут пришел толстенький хозяин в очках и погнал прочь. Я ему сказал по-английски, что всего лишь хотел помочь. Братва поддержала: они закивали своими маленькими головами. Я взял свою сумку и пошел себе восвояси. Однако хозяин догнал меня и спросил: хочу ли я поработать у него? Я тут же согласился. Очкарик украдкой пощупал мои мышцы, хлопнул по спине – принял. До вечера я грузил и перегружал какие-то свертки, тюки, коробки. Склад был огромный, как вертолетный ангар. Я вымотался, как последний колхозный мерин, на которого свалились все ужасы сельских реформ. А негодяй хозяин отсчитал мне всего лишь тридцать бат. Я потребовал больше, хозяин побагровел, стал кричать «хуань-муань», и я понял, что в этой стране справедливости не добьешься.
Я купил бутылку самого дешевого пива и, медленно потягивая его, отправился искать свою судьбу. Сейчас я ничем не отличался от публики, снующей между деревьями с яркими лампочками на ветвях, торопящихся продлить счастье в райских кущах.
Ноги вывели меня к заведению «Lady’s Massage». Хозяин-немец приветствовал меня. Он по-прежнему сидел за конторкой и, возможно, узнал меня. Все же я отличался колоритностью. На подиуме Пат не было. Я спросил, где она.
– Занята, – сказал немец. – Но у нас есть и другие красивые девушки.