Закон парных случаев
Шрифт:
Она отчаянно строила глазки и глупо улыбалась. У нее был заросший черными угрями нос и сизые следы от юношеских прыщей на щеках. Мне совсем не хотелось с ней разговаривать, но, может, это было связано с мамой?
– Тут сейчас какой-то странный тип заходил, я его, конечно, не пустила. Спрашивал про вас. К кому вы приходили.
Внутри у меня противно похолодело.
– Как он выглядел?
– Маленький такой, тощий. Глаза… ну, такие, на выкате.
– Посмотрите, он? – я достал полученный в прокуратуре фоторобот.
– Да, -
Я зажмурился и, кажется, застонал.
– Что вы ему сказали? – тихо спросил я, глядя ей в глаза.
– Ничего. Я… - заюлила она, отводя взгляд.
– Я спрашиваю, что вы ему сказали? – не сдержавшись, заорал я.
– Я не хотела. Он… Я сказала, что у вас здесь мать. Простите.
Крепко выругавшись по-чешски, я позвонил следователю. На этот раз он не стал от меня отмахиваться и пообещал немедленно отправить в больницу охрану. До появления двух крепких парней в штатском я сидел в палате, а на пытавшуюся меня выставить медсестру фыркнул так, что она вылетела в коридор, как ошпаренная.
Эх, если б я был таким смелым раньше…
29.
Женин и Сашин телефоны не отвечали уже третий день. Дождавшись охранников, я поехал на улицу Дыбенко, где жил Саша.
Выйдя из метро, я прошел пару кварталов и понял, что заблудился. Положение мое было не слишком приятным. Я не знал точного адреса и мог искать нужный дом только зрительно. Но дома были слишком похожими, а я не запомнил никакой особой приметы. Телефон, по которому можно было бы позвонить и уточнить адрес, не отвечал. Я не знал даже фамилии Жени и Саши, чтобы попытаться выяснить их настоящий адрес.
Конечно, оставался еще вариант пойти в университет, наврать что-нибудь в деканате исторического факультета и узнать фамилии всех четверокурсниц по имени Евгения. Конечно, их адреса и телефоны мне никто не даст, но хотя бы фамилии – это уже кое-что.
И тут я заметил под аркой, ведущей во двор, разбитый фонарь. Ну, конечно, я обратил на него внимание, когда мы с Женей вышли из такси. Она еще сказала тогда, что Виктор, Сашин друг, говорил: подростки этот фонарь специально разбивают, он у их вроде мишени для метания камней.
Нужное парадное я нашел быстро, поднялся на пятый этаж и позвонил. За дверью было тихо. Я позвонил еще, подождал и хотел уже уйти, но тут услышал едва различимое:
– Кто?
– Саша, это я, Мартин, я приходил с Женей.
Дверь приоткрылась, и меня рывком втащили в квартиру. В коридоре было темно, чьи-то руки прижали меня к стене. Я попытался освободиться, но тут в голове словно разорвалась граната, и я провалился во мрак…
Очнулся я от боли: кто-то сильно пнул меня ногой под ребра.
– Глянь, Крок, - сказал на редкость противный голос. – Да это ж наш старый знакомый. Ну, который сестричку Шустрика у нас увел. Сам приперся. А мы не ждали вас, а вы приперлися, - пропел он. – Повеселимся.
Я скосил глаза. Рядом со мной, покручивая на пальце колечко с ключами, стоял Нос. Одет он был так же, как и в прошлый раз, только майка под черной рубашкой другая – не чисто белая, а с какой-то эмблемой. У окна примостился Ухо-Крок. Судя по звукам, доносящимся с кухни, в квартире был кто-то еще.
– Вот и выясним сейчас, где Шустрик прячется, - Ухо пружинисто подошел ко мне. – Говори, где он.
– Кто? – я решил поиграть в дурачка, но не вышло.
Сжав связку ключей в кулаке, Нос ударил меня в лицо, попав по губе, которая и так сильно болела. Я почувствовал, как побежала на подбородок и футболку струйка крови, но не понял откуда: из губы или из носа.
– Ответ неправильный, - противно улыбнулся Ухо. – Повторяю еще раз. Где Шустрик? Для тех, кто на бронепоезде, - Саша Шустрин?
– Я сам его ищу.
На этот раз удар пришелся в живот. Я согнулся и едва успел уклониться – второй удар, по почкам, получился вскользь. Но все равно достаточным, чтобы мешком свалиться на пол.
– А вот пи…ть не надо, - посоветовал Нос, потирая руки. – Ты знаешь его сестру, пришел к нему сюда, значит, знаешь, и где он сейчас.
– Где логика? – с трудом выдавил я. – Если б я знал, где он, то сюда зачем бы поперся?
– Поумничай еще.
Пнув меня еще разок, Нос все же сообразил, что я не вру, и вопросительно посмотрел на Ухо. Тот подошел поближе и принялся шарить по моим карманам. Я мысленно поблагодарил Бога, что банковская карта и паспорт остались в кармане рубашки. Но Ухо не интересовали мои документы или деньги. Он вытащил телефон и принялся рыться в его меню.
– Ага, - сказал он злорадно. – Саша тут всего один.
– Ну и что? – хмыкнул Нос. – А то мы его телефон не знаем. Что толку-то?
– А то, что, во-первых, на знакомый номер он наверняка отзовется, а во-вторых… Во-вторых, сам увидишь.
Ага, звоните, звоните, подумал я. То-то я три дня не мог дозвониться.
Но по закону подлости именно теперь Саша отозвался.
– Мартин? – услышал я его приглушенный голос из трубки.
– Хрен тебе, а не Мартин, козел! – довольно засмеялся Ухо. – У нас твой Мартин. На хате твоего дружка Витюши. И мы тут все вместе ждем тебя. И если не хочешь, чтобы мы ему сделали немножко больно, приходи. Чем скорее, тем лучше. Понял, пидар?.. Ах ты, гнида!
Услышав ответ Саши, Ухо захлебнулся крепким матом. Закончив сотрясать воздух, он повернулся ко мне:
– Твой дружок, вонючка, положил на тебя с прибором. Ему насрать, что с тобой будет. Так что молись. Если уж не удалось использовать тебя в качестве наживки, так ответишь за то, что сволок девку.
В эти минуты я действительно вспомнил о Боге. И даже недоумевал: как же можно не думать о нем всегда, каждую минуту. Правда, молитва получалась куцая: «Господи, помилуй! Помоги и спаси!». Зато от души. А вот от того, что Саша элементарно от меня отвернулся, было горько. Хотя… кто я ему? Вполне можно понять. Вроде…