Закон перемен
Шрифт:
Железовский, конечно, догадывался о роли некоторых общих знакомых, того же Мальгрива, например, или Герцога, однако без нужды решил не искать выход на верхний эшелон руководства «контр-3», довольствуясь каналами связи с теми, кто получал прямые задания оттуда, – с Велизаром и да Сильвой.
После случая с Баренцем синклит оказался как бы в резерве. Конечно, никто не подозревал в каждом проконсуле предателя, но и предлагать серьезные дела начальники «контр-3» синклиту не могли, потому что Ярополк Баренц успел раскрыть эмиссару ФАГа всю информацию о деятельности
Железовский размышлял об этом, когда в бункере один за другим появились Берестов, Лабовиц, примкнувший к отряду экспертов, Пауль Герцог и Мигель да Сильва. Опознаватель, вшитый в костюм Аристарха, признал в них «настоящих» интраморфов, хотя человек-гора и сам безошибочно чувствовал друзей.
Молча поздоровались, молча сели за столик с дежурными фруктами и напитками. Поколебавшись, Железовский сел рядом, на время выйдя из оперативного поля инка, с которым только что разрабатывал схему влияния ФАГа на события в Солнечной системе.
«Левашов встревожен, – сказал Герцог, лицо которого несколько потеряло былую жизнерадостность. – Вакуум возле Чужой стал совсем «рыхлым», амплитуда его флуктуаций возросла настолько, что радиоактивными становятся даже стабильные элементы».
«Этого следовало ожидать, – пожал плечами да Сильва. – Налицо реальное изменение закона в локальной области пространства. То же самое происходит и возле Копа де Плата, причем в больших масштабах. И не помогает никакая защита, потому что от вакуума защиты нет и быть не может: он всегда внутри нас, внутри любого объекта. Чем больше размеры нагуаля, тем выше фон давления чужого закона. А нагуали растут все быстрей».
«Совет безопасности забил наконец тревогу, – сказал Ратибор Берестов. – Хотя сделать, конечно, ничего не сможет, пока у руля совета стоит Хасан Алсаддан. Пора начинать операцию «Чистка».
«Для этого нужна координация всех наших сил, – хмыкнул Лабовиц. – А нас пока отстранили от активного участия в Войне. С кем ты пойдешь нейтрализовать Хасана? С женщинами? С негуманами?»
«У нас есть пара-тройка обойм…»
«Этого мало, необходимо полное компьютерное, энергоинформационное и агентурное сопровождение. Новый эмиссар без этого нам носа не даст высунуть».
«Ты считаешь, что он уже в Системе?»
«Наверняка. Ведь даже слепому видно, к чему ведет рост нагуалей в Системе, а все руководители высших эшелонов власти как ни в чем не бывало продолжают оптимистично заявлять о «скором прорыве в иную реальность». То есть они-то говорят правду, подразумевая победу ФАГа, но народ-то уверен в обратном, в «контакте с мощной цивилизацией», посыльными которой якобы являются нагуали. Разве факт «оптимистического помешательства» властных структур не говорит о прямом контроле ФАГа над их умами?»
Наступило короткое молчание, которое разрядил Железовский:
«Каково твое положение в секторе?»
«Шаткое, – ответил Берестов. – Сколько еще продержусь, не знаю, все зависит от конкретных расчетов Шкурина».
«У меня то же самое, – добавил Мигель. – В основном я занят тем, что охраняю Левашова, делая вид, что страшно занят разработкой теории нагуалей. Эмиссар ФАГа, может быть, и догадывается, что мы уже решили загадку нагуаля, а также тайну чужан-тартариан-орилоунов, но решительных действий не предпринимает».
«Что нам дает знание Левашовым тайн чужан? – спросил Лабовиц. – А ничего. Разве что возможность бегства в их вселенную».
Начальник сектора пограничных проблем промолчал.
«Не падайте духом, поручик Голицын, – проворчал Железовский. – В этой Войне выиграет в конце концов тот, кто больше знает. Пусть Универсумы воюют или играют – не суть важно – на своем уровне, но мы должны играть на своем. И выигрывать! Иначе зачем вообще мы существуем?»
«Выигрыш означает такое состояние Игры, при котором она продолжаться уже не может. Кто из нас способен оценить этот момент?»
«Из нас, может быть, никто, но я думаю, Грехов найдет такого эксперта».
«А ты не боишься, что Конструктор или кто там еще окажется большей бедой, чем ФАГ?»
«Боюсь, – спокойно ответил Железовский. – Но если не поможет Конструктор, не поможет никто».
«Не стоит ломать копья в предположениях, – сказал Герцог, доедающий уже пятое яблоко. – Мы еще не в цейтноте и можем сделать многое. Аристарх, мы пришли обсудить одну идею».
«Погодите, у меня возникла пара вопросов. Кто знает, где сейчас Баренц?»
Присутствующие в бункере переглянулись.
«Никто, – констатировал Аристарх мрачно. – Странно. Его нет ни дома, ни на работе, ни вообще на Земле. Неужели ФАГ убрал его?»
«Я попробую поискать по своим каналам, – после молчания сказал Герцог. – Зачем он вам?»
«Он мой друг…»
«Бывший».
«Он мой друг, и я хотел бы поговорить с ним, прежде чем… короче, он мне нужен. И еще вопрос, куда подевались К-мигранты и кайманоиды?»
«На этот вопрос ответить легче. Две их запасные базы мы раскрыли и захватили, я имею в виду базу эмиссара на Солнце и ЗПК, где держали Ставра и Видану. Реперная база гуррах пока не найдена, но есть подозрение, что она прячется в одном из горных районов Лаокоона на Марсе. Там видели гуррах. Я планирую разведрейд в это место».
«Я с вами, если не возражаете».
Герцог кивнул:
«Не возражаю. Теперь о деле. На базе тех данных, что получили ваша жена Забава и внучка Видана, Велизар хочет провести эксперимент по управлению полем нашего северославянского эгрегора. Нужен третий угол квалитета ответственности, а также третий перципиент».
«Кто первые два?»
«Велизар и Пайол Тот».
«Согласен. А почему эту честь решили предоставить мне? Разве вы сами не могли составить квалитет?»
«Мы в дублирующем экипаже, Аристарх. Эксперимент опасен, и нужна подстраховка. К тому же темные эгрегоры все больше овладевают пространством, этому пора поставить заслон».