Закон против тебя
Шрифт:
А в Куяре у них база. Спрятали летающую тарелку в сарай и в ус не дуют."
Он с отвращением отставил кружку. Пить эту дрянь было невозможно. Какой-то засаленный тип в растрепанной бороде и грязных лохмах, глядя мимо него мутными глазами, заплетающимся языком осведомился, будет ли «братан» допивать.
– Владей, горемыка, – сказал ему Борис Иванович и торопливо покинул заведение.
После спертой духоты пивной перегретый воздух улицы показался ему свежим и прохладным. Скверное пиво противно булькало в животе, иногда прорываясь наружу вонючей отрыжкой. Борис Иванович заметил гастроном, зашел в него, купил бутылку кефира
Он как раз проходил мимо красивой, отделанной под красное дерево двери под полукруглым навесом, к которой вели выложенные мраморной плиткой ступеньки, когда кто-то раздвинул планки жалюзи на расположенном справа от двери окне и просунул в щель озабоченное бледное лицо. Стрельнув глазами направо и налево, человек в окне заметил Комбата, секунду разглядывал его в упор, а потом поспешно скрылся, выпустив планки жалюзи, которые тут же стали на место.
Борис Иванович пожал плечами и свернул за угол, где была припаркована машина. Странные типы работают в этой фирме, подумал он. Ну и рожа…
Подберезский уже сидел за рулем и курил в открытое окошко. Его кремовый пиджак был небрежно заброшен на заднее сиденье, узел галстука распущен, а воротник рубашки расстегнут. Затягиваясь сигаретой, Подберезский сильно выпячивал и без того квадратную челюсть, что в сочетании с нахмуренными бровями и наморщенным лбом выдавало крайнюю озабоченность.
– Ну что, – открывая дверцу со стороны пассажира и забираясь в салон, спросил Борис Иванович, – как прошли переговоры?
Подберезский повернул к нему хмурое лицо, в последний раз затянулся сигаретой и выбросил ее в окно.
– Переговоры прошли странно, – ответил он и запустил двигатель.
Комбат некоторое время ждал продолжения, но так и не дождался. Он осторожно поерзал на сиденье, откашлялся и спросил:
– Как это – странно?
Подберезский вывел машину из переулка, переключил передачу и бесцельно покатил по городу, продолжая хмуриться.
– Странно – значит странно, – ответил он после долгой паузы. – Просто другого слова не подберу.
Постепенно он разговорился. По его словам выходило, что встретили его приветливо, всячески обласкали, выразили готовность сотрудничать и в конечном итоге ни с чем выставили за дверь.
– Ничего не понимаю, Иваныч, – признался он. – Ради этого просто не стоило пилить за семь сотен километров. Они что, идиоты?
– Почему идиоты? – рассудительно ответил Комбат. – Может быть, они просто не заинтересованы с тобой работать. Хорошо быть большой лягушкой в маленькой луже. Ты вот мечтал: организовать бы здесь филиал, да поставить бы главным Бакланова…
Может быть, как раз этого они и опасаются. Приехал какой-то москвич. Черт его знает, что за птица. Сначала надует, а потом и вовсе бизнеса лишит, все под себя подгребет. А?..
– Да? – задумчиво переспросил Подберезский. – Где-то ты, конечно, прав. Морды у них именно такие: кто ты, мол, такой и чего тебе здесь надо? Я их, грешным делом, спросил, зачем же тогда они ко мне своего представителя прислали, а они делают большие глаза и твердят, что никого никуда не посылали. Как же, говорю, не посылали? Макарьев Валентин Петрович, фирма «УМ и компания»… Нет, говорят,
А на торговлю спиртным, говорят, у нас и лицензии нет. Это, говорят, какое-то недоразумение, но вы молодец, что зашли. Сотрудничество, говорят, дело хорошее. Ты что-нибудь понимаешь? Молодец, что зашел!
Всего-то навсего пол-России проехал и так, между делом, забежал познакомиться. Блин!
Борис Иванович покусал ус, поправил на голове каскетку и вздохнул.
– Интересное кино, – сказал он. – А тебе как показалось: правду они говорили или нет?
– Что я, детектор лжи? – резонно ответил Подберезский. – Правда, были моменты… Записочки какие-то, намеки… Может, у них неприятности? Налоговая наехала или с «крышей» проблемы. Хотя что касается «крыши», то у одного из них под мышкой висит что-то очень солидное. Даже из-под пиджака выпирает. В общем, черт их разберет, Иваныч. Но был, был момент… Этот, у которого пистолет, в самом начале вроде как невзначай подсунул на стол своему шефу какую-то бумажку. Тот в нее этак незаметненько заглянул и что-то такое там увидел…
Его прямо перекосило всего, а зыркнул он на меня так, что чуть было дырку во мне не прожег. И все.
Бумажку смял и дальше улыбается, как будто я его родственник из Австралии.
– Темнят, – уверенно сказал Борис Иванович. – Или темнят, или боятся, что ты темнишь. Что-то у них изменилось, а ты вперся не ко времени. Надо подумать. И знаешь что? Надо бы нам найти этого твоего Макарьева. Может, он просто жулик. Дешевая водка, говоришь? Мы с тобой уже один раз выпили дешевой водки. Не твой ли Макарьев ее в Москву привез? Помнишь, что на этикетке было?
– Поселок Куяр, – упавшим голосом сказал Подберезский. – Вот суки!
– Может, это не они, – остудил его Комбат. – Может, твой Макарьев действует на свой страх и риск, а названием этой фирмы просто прикрывается.
Наведет человек справки, узнает, что есть в Йошкар-Оле такая солидная фирма, глядишь, и клюнет. Ты вот с ходу не стал наживку хватать, а кто-то другой мог попасться. Особенно из тех умников, которые любят на каждую вложенную копейку по доллару получать.
В любом случае эти фирмачи с тобой больше разговаривать не станут. Жалко, что Макарьева того под рукой нету. Где его теперь искать?
Подберезский невесело усмехнулся, взял с передней панели бумажник, одной рукой покопался в нем и на ощупь выудил оттуда прямоугольничек плотной мелованной бумаги.
– Вуаля, – сказал он. – Визитная карточка представителя торгово-посреднической фирмы «УМ энд компани» Валентина Петровича Макарьева. Только учти, Иваныч, что это скорее всего чистое фуфло.
Комбат задумчиво повертел в руках визитку.
– Фуфло… – повторил он. – Может, и фуфло.
Странная у нас получается поездка, верно? Ни хрена не понять, но что-то в этом городе нечисто. И мент этот нам лапшу на уши вешал, и вообще… Кто, спрашивается, вчера за нами на «гольфе» гонялся? Не Макарьев же, надо понимать. А телефончик на визитке, заметь, только один. Обычно ведь пишут два: домашний и рабочий. А тут только один, и никакого адреса.