Закон Противоположности
Шрифт:
— Это не философия, а этимология, — сказал старик и вжал голову в плечи так, словно оплеуха была неизбежна.
— Иди ты к чёрту.
— Я, может быть, и к чёрту пойду, а ты, парнишка, с Богом ступай. Цени свою жизнь. Она то стоит не дороже суммы в кошельке. Бедняк никому не нужен. За такого и на свечку в храме тратиться никто не станет, — кричал мне вслед бродяга.
Спешил уйти. Почти бежал. Он сам не знает, насколько прав.
Через двадцать минут я стоял в коридоре возле офиса Артёма. На его двери скотчем аккуратно был прикреплен листик с надписью «АРЕНДА». Я решился позвонить. Абонент
Денег никто не вернет. Денег никто не даст. Пойти грабить ларьки или в форточку залезть? Ни первого, ни второго я сделать не смогу. Никогда не воровал. Без спроса брал, а так, что бы воровать, нет, это не про меня. Ещё в детстве забирал лишнее. Когда у родителей на видном месте лежала какая-нибудь купюра, убирал её с глаз долой под скатерть или салфетку, и если никто не хватился, значит это мои деньги, значит они мне нужнее. Без денег я домой не вернусь. В крайнем случае, заложу в ломбарде цепочку с крестиком. Не хотелось бы, но выбор невелик.
Полдень. К этому времени я должен был забрать свои деньги и машину, но в сотый раз убеждаюсь, что строить планы — самое неблагодарное дело. Без гроша в кармане стою на перекрестке Газетного переулка и Социалистической улицы. В другой день обрадовался бы прогулке по этим местам, низкие домики со старинными фасадами всегда вызывали у меня трепет. Двумя кварталами ниже здание Арбитражного суда. Я там был один раз с отцом, когда ещё учился в начальной школе. Ему нужно было срочно забрать какие-то бумажки, а оставить меня почему-то было не с кем. Помню, мы зашли в просторный холл со стеклянной крышей на уровне третьего или четвертого этажа вместо потолка и фонтаном посередине. Видимо когда-то это был дворик-колодец, так как меня сильно удивили балконы, выходящие со всех сторон в помещение. Ещё мне запомнилось многометровое изображение женщины на стене. В одной руке она держала весы, а в другой книгу с надписью «Закон».
— Почему у нее завязаны глаза? — спросил я отца.
— Это Фемида — богиня правосудия, она слепая.
— Зачем тогда ей книга?
Отец рассмеялся.
— Действительно, зачем? Думаю, она ей ни к чему. Видишь, — добавил он шепотом, — у нее весы в другой руке. Так вот, это всё что тебе нужно знать о правосудии. Прав тот, кто больше положит на эти весы. Это и хотел сказать художник, наверно.
Я шел по мощеному плиткой тротуару, оставляя позади улицу Шаумяна, Большую Садовую, узкие переулочки, магазинчики, кафе. На каждом перекрестке предлагают взять с собой кофе. Не отказался бы сейчас от сладкого американо с корицей и сырного круассана, если б только были деньги. Бесплатно ни кофе не возьмешь, ни в туалет не сходишь. Общественных туалетов тут в сотню раз меньше, чем точек с кофе. Точек с кофе больше, но в воздухе запах не кофе, а мочи, и это ещё одна причина, по которой я ускоряю шаг.
Сорок минут пешего пути привели меня к синим воротам со звездой. Проклятое место, куда не хотел бы возвращаться никогда. За бетонным забором, в глубине двора, виднелась моя машина в тени высокой туи. Черный кузов покрылся слоем пыли
Слева от ворот со звездой серое одноэтажное здание контрольно-пропускного пункта. Дежурный за окошком с решеткой раздраженно посмотрел на меня и продолжил что-то писать в толстую прошнурованную тетрадь.
— Мне пройти нужно, — сказал я в окошко.
— К кому?
— Не знаю. Дорогу помню, а как его звать, не помню. Меня задержали по ошибке…
— Номер КУСП есть?
— Есть, — сказал я неуверенно, — а что это? Мне, собственно, машину забрать со стоянки…
— Тойоту, что ли? Так бы и сказал. Тебе к Архипову нужно.
— Хорошо, буду знать.
— Его нет. Час как разоружился после суток.
— Я не очень во всем этом разбираюсь. Собственно, что КУСПа, что Архипова вашего сто лет бы не знал… Мне нужно забрать мою машину, понимаете.
— Понимаю. Но ничем помочь не могу. Не положено.
— Не начинай, командир… Я, знаешь ли, не пальцем деланый, могу и шефу твоему набрать, если что… — сказал я, достал из кармана телефон и недвусмысленно помахал им.
— Молодой человек, звоните кому хотите, только в сторонке, пожалуйста, не загораживайте мне обзор. И трубку свою мне сюда не суйте. Шеф номер дежурки наизусть знает, если нужно будет, сам наберет, тогда и поговорим.
Пальцы скользнули по экрану. Ещё секунду я решался. Само собой, номера телефона начальника полиции у меня нет. Нужно звонить отцу и просить, чтоб он набрал своему знакомому. А что на это скажет отец, он не любит никого ни о чем просить без острой необходимости. С другой стороны, это и есть острая необходимость. Я размышлял. Шли гудки.
— Да, сынок, слушаю, — громко раздалось из телефонного динамика. Слышавший это дежурный привстал с места и бледный наклонился ухом к окошку. Я отключил функцию громкой связи, приложил телефон к уху и вышел на улицу.
— Привет, пап. Пришёл забрать машину, а мне не отдают. Ещё нога так болит, час пешком шел, денег совсем нет, даже на троллейбус.
— От меня что хочешь? — Грубо спросил отец. Я растерялся, не нашел, что ответить и завершил вызов. Дышать стало тяжело, взмокла спина, пересохло во рту. Не уйду без машины. Нет, сюда я больше не вернусь… Скрипнула дверь контрольно-пропускного пункта.
— Парень, эй, парень, — позвал дежурный, — иди, заявление напиши и забирай свою машину.
— Мне говоришь? — спросил я, понимая, что никого другого здесь нет.
— Ну а кому? Давай, только пошустрее.
В помещении дежурный сунул мне листик бумаги, и я переписал с образца на стенде: «Начальнику полиции, такому то такому, от такого то такого, адрес, телефон, «Заявление» по середине листа», и под диктовку дежурного текст: «прошу передать мне автомобиль модель, марка, государственный регистрационный знак, претензий не имею, подпись дата». Передал листок дежурному, тот его дважды перечитал, ушел, минуту отсутствовал, вернулся, заперся в своей комнатушке. Щелкнул турникет.