Закон вне закона

Гусев Валерий Борисович

Оперативная группа провела все необходимые действия: протоколы, допросы, опросы, эксперты поискали - и не нашли - отпечатки пальцев и другие следы злоумышленника; завершили работу к утру, усталые и с чувством глубокого неудовлетворения - никаких зацепок, никаких версий. Видимо профессионал-гастролер. Который сейчас, недовольный собой, дремлет на верхней полке дальнего пассажирского поезда.

Ребята покурили, собрались, направились к выходу. И тут распахнулись дверцы стенного шкафа, и с грохотом вывалился на пол заспанный посторонний мужчина...

Оказывается,

услышав поворот ключа в замке, он спрятался в шкафу, чтобы в удобный момент уйти, не обостряя отношений с владельцем квартиры. Долго ждал этого момента. Не дождался, уснул в ожидании. Вывалился ментам прямо в руки.

С этого случая, если кому-то удавалось быстро и просто раскрыть преступление не умением и опытом, а благодаря досадной оплошности преступника, то так и резюмировали: повезло тебе, парень, клиент из шкафа вывалился...

Правда, сейчас немного другой случай. Преступник из шкафа не выпадал. Но в шкаф его Платонова загнала. Своими профессионально-логичными действиями.

Первое. Внимательно изучила все исходные материалы. Взяла на заметку те факты, что кражи совершались раз в месяц, в одном районе, на одну сумму.

Второе. Послала по домам, где были совершены эти кражи двух оперативников. Опрос жильцов дал еще один факт - в роковые дни в подъездах домов появлялся парнишка-электрик со стремянкой, проверял распределительные щиты на после дних этажах.

Третье. Обзвонила соответствующие ЖЭКи и убедилась, что в эти дни никаких профилактических работ по электроснабжению жилого фонда не проводилось.

Четвертое. Затребовала справку об отбывших в прошлом году наказания, проживающих в данном районе.

Вычислила подозреваемого. Проверила некоторые обстоятельства. Дала "добро" на его задержание. Допросила. Получила признание. Оформила почему-то как явку с повинной.

Это все.

Но я понял, что все только начинается.

Обстоятельства таковы. Некий молодой человек с ласковой фамилией Ладоша был осужден за хулиганство. Освобожден досрочно за примерное поведение. Вернулся к любящим родителям.

Родители (оба) - пожилые сердечники. Сын - поздний ребенок, в котором они души не чаяли и видели весь смысл своей жизни. Страшно переживали случившееся с ним. Страшно боялись повторения.

Парнишка и сам переживал. Родителей жалел. Дал себе клятву ничем их больше не огорчать. Тем более что "замели-то" его почти случайно, фактически он был свидетелем преступления, но из "чувства товарищества" счел более правильным разделить вину своих знакомцев.

Освободившись, Ладоша успокоил родителей, пообещал сразу же устроиться на работу, а потом и на учебу...

Три месяца парень пытался найти хоть какой-то заработокбезрезультатно. Тревога родителей постоянно держала его в напряжении, он чувствовал свою вину перед ними за участившиеся сердечные приступы, за то, что он - молодой и здоровый- сидит на шее старых, больных и любимых пенсионеров.

Наконец он успокоил маму

с папой, радостно сообщил, что нашел работу, правда, не очень выгодную... Ничего, сынок, главное - ты при деле, проживем как-нибудь, а дальше наладится...

Раз в месяц Ладоша брал у приятеля стремянку, дрель, синий рабочий халат и шел за "зарплатой".

Действовал находчиво. На последнем этаже ставил стремянку к распределительному щиту, раскрывал его. Убедившись, что в нужной квартире (рядом со щитом) никого нет, взрезал надетой на дрель фрезой оргалит над дверью и отгибал его. Вешал на стремянку плакатик: "Осторожно! Под напряжением!" и нырял в квартиру. Бывало, что суммы, соответствующей выдуманной зарплате, не обнаруживал, тогда рисковал еще раз. Выбирался из квартиры, если не удавалось отпереть ее изнутри, с помощью подставленного к двери стула.

Приходил домой и "радовал" стариков малыми, но честными, как они считали, деньгами.

Вот почему Платонова пришла ко мне. Холодная и ледяная. Правда, в глазах сейчас далеко не льдинки блестели.

– Ну и что вас смущает?
– спросил я.

– Может быть, договориться с экспертами?

– Не понял?

– Чтобы признали его немножко невменяемым? Я боюсь, что родители не переживут, если мы опять посадим парня.

– А за что его сажать?
– удивился я.
– Сажать не его надо. Сажать надо тех, кто его заставил на такое пойти. Но я этого сделать пока не могу.

– Подождите, Алексей Дмитриевич, - впервые широко улыбнулась холодная красавица в безупречной форме, - я что-то вас не пойму? Где же ваш принцип?

– Это какой по счету? У меня их много.

– Главный. Гуманизм к потерпевшим и жестокость к преступникам.

– Какой же Ладоша преступник? Он и есть потерпевший.

Она опять улыбнулась, славно так.

– И что будем делать? Что посоветуете?

– Первый совет. Пригласите к себе владельцев этих квартир, объясните ситуацию. Я уверен, они поймут. Если нет - компенсируем похищенные суммы из нашего фонда, не велик расход. Второй совет. Мальчишку срочно трудоустроить. Договориться, чтобы сразу же выдали аванс. Кстати, родители, надеюсь, ничего не знают?

Она улыбнулась в третий раз, еще краше:

– Вы меня обижаете.

– Вот еще, - фыркнула на пороге Лялька и очень вовремя накачала нам всем троим по чашке кофе из термоса.

Ближе к вечеру явились с докладом агенты из Заречья.

Ситуация там развивалась примерно так, как мы ее навязывали. В двух направлениях. Полярных, стало быть.

С одной стороны, меры, направленные на тайный раскол, давали уже некоторые результаты: я имел сведения о нескольких главарях, готовых принять мои условия и, замолив прежние грехи, включиться в созидательный бизнес. Это были именно те люди, о которых информировал меня еще в Москве Сашка Дубровский. Не по своей вине они были вынуждены принять правила игры, навязанные им бандитским государством.