Закон Выброса
Шрифт:
– За мнение порой можно и мечом промеж глаз получить, тебе ли не знать, – сказал Фыф, доставая из «галоши» ружье с прикладом, светящимся яркой небесной синевой, очень неудобной рукоятью и странным раструбом на конце ствола.
– А это что? – удивился Данила. – Игрушка детская, что ль? Забава для мальцов?
– Да нет, – покачал головой Фыф. – Это «смерть-лампа», оружие «мусорщиков». Медленное, но гарантированно смертоносное. Там, в «галоше», кстати, еще три компактных «пистолетных» варианта валяются – один хозяина «галоши», а другие,
– И как с той «лампы» стрелять? – поинтересовался Данила.
– Сейчас, – сказал Фыф.
Он зажмурился, чтоб поярче «увидеть» воспоминание Снайпера на эту тему, после чего уверенно взялся за «смерть-лампу», направил ее на ближайший дом, изрешеченный пулями, словно термитными ходами, нажал на спуск… и ничего не произошло. Лишь по серой траве словно тень поползла по направлению к строению – довольно быстро, но со скоростью пули несравнимо.
– Что-то, похоже, не работает твоя «лампа», – заметила Настя. – Думаю…
И осеклась, не продолжив предложение. Потому что внезапно средняя часть строения просто исчезла, осыпавшись вниз серой пылью. Две оставшиеся стены, качнувшись, постояли друг напротив друга несколько секунд – и рассыпались на бревна.
– Лепота, – восхищенно проговорил Данила. – Зело дивна сия пищаль заморская.
– Ты нормальный язык, что ли, забыл на радостях? – поинтересовался Фыф.
– Думаю, помнит, – резонно заметила Настя. – Просто на радостях со своего суржика из старославянского наречия и русского языка двадцатого века перешел на диалект шестнадцатого века.
Данила нахмурился.
– И что в сем такого, что я многие наречия знаю?
– Все нормально, полиглот, остынь, – сказал Фыф, кладя «смерть-лампу» обратно в «галошу». – Настя, ты реально с этим аппаратом управишься?
Вместо ответа кио, сунув свой пулемет в транспорт «мусорщиков», залезла внутрь, подошла к слабо светящемуся пульту управления, испещренному непонятными знаками, и положила ладони на два заметных выступа.
Немедленно из тех выступов выдвинулись гофрированные щупальца, которые оплели руки девушки. Впрочем, ее это не смутило: она лишь закрыла глаза и закаменела лицом.
Щупальца тоже замерли на несколько мгновений, после чего медленно, словно нехотя убрались обратно в приборную панель. Настя же немного расслабилась, открыла глаза.
– Это было неожиданно, – выдохнула она.
– А чего это было? – поинтересовался Данила, поправляя свой безжизненный «воротник», норовящий соскользнуть с его плеч и шлепнуться на пол.
– Проверка личности оператора, – ответила Настя. – Иногда полезно попинать труп сдохшего врага. Тогда на ноге остаются образцы его ДНК, которые можно считать, а потом загрузить в примитивный анализатор личных данных.
– М-да, – сказал Фыф, глубокомысленно почесав лоб левым глазным щупальцем. – Беру свои слова обратно. Пинай трупы сколько хочешь, слова не скажу. А что было бы, если б ты не загрузила данные?
– Думаю, система безопасности «галоши» просто оторвала бы мне руки, – пожала плечами Настя. – Ну так что, мы летим или продолжаем трепаться?
– Лично я предпочитаю первое, – сказал Фыф. – Не отменяя при этом второе.
– Силен ты, одноглазый, словами играться, – сказал Данила, залезая в «галошу». – Я так не умею. Но буду у тебя учиться, ежели ты не против.
Транспорт «мусорщиков» бесшумно летел над Зоной. Настя довольно быстро освоилась с ментальным управлением, что и не удивительно: ее самообучающие программы были настроены на быстрый анализ новых данных, выдавая на выходе оптимальный результат.
Освоив стандартные алгоритмы управления, кио перешла к освоению дополнительных опций, вследствие чего «галошу» окутало некое полупрозрачное поле.
– Это что? – поинтересовался Фыф.
– Режим невидимости, – пояснила Настя. – Совершенно ни к чему, чтобы нас увидели и сбили либо мощным ментальным ударом, либо из ПЗРК.
– Логично, – кивнул шам.
Он в последнее время все больше проникался способностями Насти, которую изначально счел высокомерной и наглой девицей. Но когда под влиянием обстоятельств отношение к кому-либо меняется в лучшую сторону, высокомерие начинаешь называть гордостью, а наглость – дерзостью или даже отвагой.
Фыф про это прекрасно знал, но ничего не мог с собой поделать. Может, в этом были виноваты воспоминания Снайпера, в которых Фыф и Настя были прекрасной парой. А может, шам просто сам по себе, независимо от тех воспоминаний, незаметно и плавно съезжал в пропасть чувств, куда дал себе зарок не попасть во второй раз, ибо любые привязанности – это зависимость, а быть зависимым от чего-либо или от кого-либо Фыф решительно не хотел.
Под «галошей» расстилалось бесконечное болото довольно омерзительного вида. Транспорт «мусорщиков» летел метрах в трех от поверхности гигантской зловонной лужи, и его пассажирам были прекрасно видны останки жертв болота, которые оно словно напоказ выставляло, выталкивая из трясины…
Вон чья-то сгнившая рука торчит, сквозь обнажившиеся кости пальцев которой поблескивает какой-то артефакт.
Там голова с виду вроде человеческая, скалящаяся от уха до уха двумя идеальными рядами зубов, от которых толку немного, если щеки то ли сгнили, то ли съедены кем-то.
А вот торс сталкера, завязшего в трясине по пояс и от безысходности воткнувшего себе нож в глаз по самую рукоять. По идее, после смерти руки несчастного должны были вниз упасть, но у Зоны свои приколы – мертвец так и застыл на месте, одной рукой держась за рукоять ножа, а второй нажимая на ее тыльник.
– Похоже, медленно нож в голову вводил, – поморщился Данила. – Духу не хватило ударить один раз, да посильнее.
– Кто его знает, у кого б чего хватило в такой ситуации, – резонно заметила Настя, глянув вниз на необычный труп.