Закон Выброса
Шрифт:
– Ты лучше вперед смотри, как-никак транспорт ведешь, – посоветовал Фыф – и тут же понял, что сделал это зря.
Кио голову чуть не на сто восемьдесят градусов повернула от возмущения.
– Я уже говорила, – рявкнула она. – Если такой умный, то давай-ка…
И тут на самой высокой ноте ее крайне экспрессивной тирады раздался звук, словно «галоша» своей передней частью прорвала какой-то пузырь…
И тут же все изменилось.
На мгновение стало вдруг очень холодно, словно транспорт «мусорщиков» въехал в холодильник. Но почти сразу раздался второй еле слышный «чпок!» – и «галоша», потеряв скорость, зависла
В общем-то, цвет травы был не особо серьезным поводом для удивления – в Зоне и покруче диковинки встречаются. А вот то, что в небе над головами пассажиров летающего транспортного средства зависли сразу три светила, это было, конечно, необычно.
Там, в нежно-синей вышине, висело два солнца. Одно здоровенное, вполнеба, слегка тусклое, как лампочка в фонаре с подсевшей батарейкой. И второе – сильно меньше первого, яркое, белое, с сиянием как у ламп дневного света. А еще между этими солнцами зависла комета – крупная, не меньше второго солнца, с роскошным светящимся хвостом, отчего все предметы на острове отбрасывали по три тени.
И не только предметы.
По периметру острова были расставлены какие-то слабо мерцающие зеркала, а в центре него раскорячился здоровенный, длинный дом, похожий на коровник.
И возле того коровника шла нехилая драка.
Два здоровенных мужика отбивались от целой толпы нападающих, облаченных в черные тактические комбинезоны с красными проставками. Было понятно, что красно-черные хотят захватить здоровяков в плен, но у них это не очень хорошо получалось.
Здоровяки рубились ни на жизнь, а на смерть. Причем орудовали только руками и ногами – в такой толкучке, которую создали красно-черные, подручными предметами не очень-то помашешь.
И получалось у них это довольно неплохо.
От удара локтем в челюсть один из красно-черных упал, словно пулю в башню получил, и больше не двигался. Другой колено печенью словил – и, согнувшись, принялся блевать прямо на берцы товарищей. Еще один вывалился из толпы нападающих, нянча руку, очень наглядно изувеченную – комбез проткнула изнутри сломанная кость.
Но красно-черных было намного больше, к тому же они явно прошли определенную подготовку и кое-что смыслили и в рукопашном бое, и в способах пленения противника. Одному здоровяку накинули на шею веревочную петлю и тянули втроем – того и гляди задушат, пока он еще от троих отбивается. А второй, пытаясь защитить товарища, теряющего силы, точно не видел, что к нему с тыла подбирается красно-черный с рыболовной сетью в руках…
– Помочь надо, – сказал Данила. – Не дело, когда толпой двоих бьют.
– Не дело, – согласилась Настя, одновременно копаясь в настройках панели управления. – Но это не наше дело. Когда толпа гасит двух рандомных мужиков, которых ты впервые видишь, это дело только толпы и мужиков. Влезая в чужие проблемы, можно добиться лишь одного – чужие проблемы станут твоими, только и всего.
Фыф хотел добавить, что Настя, в общем-то, права – весь свет не обнимешь и за добро незнакомые люди обычно платят не добром, а какой-нибудь пакостью, но сказать ничего не успел.
Данила скривился, будто лимон разгрыз, после чего, недолго думая, быстро схватил «смерть-лампу», свесился через борт «галоши» и выстрелил. Хорошо так выстрелил, душевно. Нажал на кривой спуск и подержал секунд пятнадцать, водя стволом, словно пожарный брандспойтом.
Останавливать Данилу не стали ни Фыф, ни Настя. Во-первых, остановить такого лося можно только из артиллерийского орудия. И во-вторых – зачем? Если человек хочет совершить глупость или благородный поступок – что зачастую есть одно и то же, – то это только его дело, ибо трендюли, получаемые за глупость и благородство, отучают от того и другого быстрее и надежнее любых слов.
«Смерть-лампа» оружие хоть и не быстрое, но разрушительное. Фыф глянул вниз и увидел, что толпы красно-черных больше нет, зато вокруг длинного дома довольно много серой пыли. По этой пыли на руках полз один из бывших нападающих, волоча за собой безжизненное и безногое тело – луч «смерть-лампы» просто разложил ему нижние конечности на молекулы, и теперь из двух обрубков вялыми толчками выплескивалась кровь, оставляя за раненым на серой пыли две хорошо видимые темно-красные полосы.
Неподалеку от кровавого следа валялась голова, отрезанная смертоносным лучом, а рядом с ней – рука, пальцы которой судорожно то сжимались то разжимались, словно играя с кем-то невидимым в «камень-ножницы-бумага».
И еще один красно-черный частично уцелел – ему «смерть-лампа» словно бритвой срезала часть тела от плеча до пояса, и то, что осталось, сейчас лежало на половине спины, вяло увлажняя кровью серую пыль.
Несколько уцелевших красно-черных сломя голову бежали через болото, подальше от места, где целый отряд их товарищей внезапно, ни с того ни с сего рассыпался в прах…
Но беготня по болоту – занятие опасное. Один оступился, сошел с невидимой тропы – и тут же провалился в трясину по пояс. Орал он истошно: понятное дело, неприятно ощущать, как тебя с каждым ударом сердца все глубже засасывает жадное до крови болото, – но никто из его товарищей и не подумал вернуться и помочь утопающему. Они неслись, разбрызгивая берцами грязь, к спасительному противоположному берегу. Их гнал страх, заглушающий чужие вопли, заставляющий слышать лишь собственное хриплое дыхание и панические мысли о спасении собственной шкуры.
Данила посмотрел вслед убегающим, плюнул в сердцах и швырнул на дно «галоши» пустую «смерть-лампу» с потухшим прикладом.
– Заряды тратить жаль, – сказал дружинник. – А то бы и этих тоже стоило распылить. Нет прощения тому, кто бросит товарища в бою.
– Ишь ты какой пафосный, – усмехнулась Настя, которая наконец разобралась с управлением «галошей», застывшей на месте после перехода в странную локацию. – Ну что, едем дальше или еще кого-то надо пристрелить?
– Едем дальше, – покладисто кивнул Данила. – Больше никого пристреливать не надо.
Ему было немного стыдно за то, что не сдержался, но зато там, внизу, сейчас два спасенных мужика, статью похожих на кремлевских дружинников, живые и здоровые, смотрели в небо, силясь рассмотреть, откуда прилетела к ним неожиданная помощь. Похоже, облако вокруг «галоши», делающее ее невидимой, глушило звуки речи, и сейчас эти двое явно недоумевали, что же такое произошло только что.
Настя мысленно послала «галошу» вперед, и транспорт «мусорщиков» стартанул с места, словно застоявшийся конь. Через пару мгновений серебряный нос «галоши» пробил щит невидимости, окружающий остров, и транспорт «мусорщиков» устремился по направлению к озеру Куписта…