Законник
Шрифт:
Обмотав верёвку вокруг запястья, Фобос спрыгнул с перекладины, но его веса было мало для того, чтобы вздёрнуть Чёрного медведя, и законника потянуло наверх.
– Нет-нет-нет, – забормотал он, отчаянно бегая взглядом по комнате. Но что-то резко потащило его вниз, да так резко, что кости едва не выскочили из суставов. То был Хорнет, обхвативший законника на ноги и навалившийся всем весом. Фобос присмотрелся к бледному лицу командира. Вместо правого уха у него была отвратительная кровоточащая рана.
Чёрный медведь захрипел и задрыгал ногами. Танго тут же подпрыгнул
– Получай, сука! – в исступлении кричал Орвис. Лужа крови стекала под ноги к бандиту, всё ещё боровшемуся за свою жизнь. Да когда же он издохнет?!
Огонь был уже на лестнице. Крыша в некоторых местах рухнула, пылая. Фобос увидел огонь над своей головой и посмотрел на бандита. Тот не дёргался. Законник мягко отпустил верёвку, и туша мёртвого Чёрного медведя рухнула в лужу его крови и мочи. С этим покончено.
Законники втроём подхватили огромное тело Чёрного медведя и прошли к окну в стене, слабо охваченной огнём. Они пробили витраж головой мертвеца и, выбив несколько досок, выкинули труп бандита в окно.
– Прыгаем? – спросил Танго, глядя в окно, после чего его лицо исказил смертельный ужас. Фобос взглянул на то, что так напугало Орвиса.
Тело Чёрного медведя, едва достигнув земли, сделало кувырок, после чего поднялось на ноги и побежало в сторону прерии.
– Времени нет, – хрипло пробормотал Хорнет, вылез в окно и прыгнул. За ним последовал Танго. «Это лучше, чем сгореть заживо», – подумал Фобос и прыгнул за ними.
Он грамотно приземлился, но всё же боль от удара о твёрдую землю обожгла его ноги. Лёгкие, наполненные дымом, горели. В глазах потемнело.
Тут же Хорнет рывком поднял фронтмена и что-то рявкнул. Фобос увидел лежавшего на земле Одноногого, ползущего к своему ружью, и убегающего в сторону леса Чёрного медведя с деревянным протезом ноги в руках.
– Сукин сын, – бросил Танго и, не выдержав, рассмеялся.
Законники быстро прибежали к лошадям, оставленным возле входа в храм Мортара, забрались в седло и поскакали за бандитом. Теперь без шансов. Хорнет остался с Одноногим, так как им обоим явно следовало перевести дух.
Восставший из мёртвых Чёрный медведь бежал быстро, но куда ему было тягаться с быстроходными лошадьми законников?
Когда те поравнялись с преступником, он что есть силы запустил деревянной ногой в Танго. Законник едва уклонился и едва не вылетел из седла. Чёрный медведь бросился к лошади, намереваясь вытащить Орвиса из седла. Но Фобос уже ловко набрасывал на него аркан. Петля обвила тело преступника, и законник пришпорил Бонки, увлекая пойманного за собой.
Тело Чёрного медведя скользило по траве, оставляя след тёмной крови. Фобос остановился, и в тот же миг на преступника набросился Танго. Законники обвили его ещё одной верёвкой. Тот брыкался и изрыгал ругательства вперемешку с проклятиями, но на сей раз в его полных ненависти глазах мелькнул страх. Он понимал, что всё кончено. Не из каждой ситуации можно найти выход. Невозможно столь долго играть в прятки со смертью.
Фобос вытащил длинный остро заточенный нож. Законник смертельно устал, его мышцы налились свинцом. Но нужно было соблюсти формальность.
– Чёрный медведь, – ледяным тоном отчеканил Фобос текст, который произносил тысячу раз, – именем Мортара и законом славного города Оштерауса, что стоит на вольных землях Фронтира, ты обвиняешься в множественных убийствах, грабежах, поджогах и разбое. Наказанием явится длань Мортара, несущая смерть. Да будет так.
Бандит ничего не ответил, затравленно глядя на законника. Фобос ловко, как свинью на ферме, заколол Чёрного медведя, целясь тому в сердце, и принялся выжидать, когда тот испустит дух. Через минуту законник отрезал ему голову.
А в это время на горизонте пылал и обрушался со страшным треском заброшенный храм бога Смерти.
ГЛАВА 3.
До Оштерауса законники ехали молча, сделав лишь один привал на землях Фронтира неподалёку от Гольвата. Все смертельно устали. Голова Чёрного медведя мёртвыми глазами взирала на заходящее солнце и покачивалась, примотанная к седлу Бонки.
– Я же три п-пули в ублюдка всадил, – печально говорил Одноногий, выстукивая ритм старой фронтменской песни на протезе и помешивая небольшой котелок, в котором он варил свой излюблённый напиток – горячий шоколад с перцем, – три! И хоть бы хны.
Законники сидели у костра, пили бирденскую настойку и ели запечённый в углях картофель. Хорнет был угрюм.
– О чём задумался, Хорн? – спросил у него Танго, намереваясь в очередной раз поддеть командира, – считаешь, сколько ангелов Смерти уместится на кончике иглы?
Хорнет ничего не ответил. В его глазах отражалось пламя костра, но на самом деле, командир видел перед собой пламя, пожирающее храм Мортара. И это же самое пламя пожирало сейчас в нём все нравственные устои, вбитые в голову вместе с религиозными догмами.
Фобос пил обжигающую горло водку и поглядывал на товарищей.
Одноногий, обветренные щёки которого до сих пор вспыхивают густым румянцем, когда Танго со смехом припоминает Чёрного медведя, укравшего у него протез. Сначала стрелок хмурится, заикается, что-то бубнит в своё оправдание, но, видя, что Орвис поддевает его беззлобно, начинает улыбаться. И сам Танго, ему хоть бы хны. А ведь сам не так давно закапывал товарищей…
На месте Сида, которого они оставили в лесу, законники нашли лишь хладный труп с дырой во лбу. На его лице навеки застыл великий испуг. Мёртвая рука покоилась на груди и сжимала пистоль. Хорнет помрачнел от этого ещё больше, но не сказал ни слова.
Фобос глядел на командира и думал о том, что его командир в некотором роде был уникальным человеком. Отец Хорнета был родом с северного острова Хогг, а мать – невольница из племени аборигенов ганку. От отца-северянина Хорну досталось крепкое телосложение и холодная, как норгардские ледяные равнины, отрешённость, столь необходимая законнику. Ну а от матери – вспыльчивость, приводящая к тому, что за любое дело, будь то борьба с преступниками или изучение религии, он брался с одним ему присущим рвением.