Закономерзости бессознательного

Лейбин Валерий Моисеевич

Например, как-то Рейган заявил прессе: «Я приказал будить меня в случае любой чрезвычайной ситуации в стране. Меня разбудят в любое время, даже если я нахожусь на заседании правительства».

В феврале 2005 г. Джордж Буш выдал:

«Идея о том, что Соединенные Штаты готовятся напасть на Иран, просто смехотворна. К этому могу добавить одно: мы рассматриваем любые возможные варианты».

В своих заявлениях Буш нередко выражал заботу о государстве и народе. Например, в 2004-ом он рассказал об итогах встречи с президентом Чили: «Кроме того, мы с президентом подтвердили нашу готовность решительно бороться с террором, укоренять наркоторговлю и отдать должное тем, кто портит нашу молодежь». Или еще одно прекрасное заявление того же года: «Наши враги изобретательны и находчивы, но и мы не хуже. Они постоянно придумывают новые способы навредить нашей стране и нашему народу, и мы тоже».

Уже в наше время официальный представитель МИД РФ

Мария Захарова обратила внимание на опечатку советника президента США Джона Болтона, который написал в своем Twitter о венесуэльском оппозиционере Хуане Гуаидо, который ранее провозгласил себя и. о. президента страны. «Помощник президента США по нацбезопасности Болтон в своем твите, посвященном Венесуэле, указал фамилию самопровозглашенного „президента“ Венесуэлы Гуаидо (Guaid'o) как Гиядо (Guiado). И не было бы причин обращать на эту опечатку внимание, но одно из значений „Guiado“ переводится с испанского как „управляемый“», – написала дипломат на своей странице в Facebook.

В июле 2021 г. президент США Джо Байден перепутал в своей речи бывших американских лидеров Дональда Трампа и Барака Обаму. В частности, глава Соединенных Штатов заявил, что «в 2009 году тогдашний президент Трамп» поручил ему наладить положение дел в автомобильной промышленности страны. Однако Байден сам же исправил ошибку, назвав ее «оговоркой по Фрейду».

Вспомним несколько оговорок, принадлежащих отечественным политическим лидерам, а также деятелям церкви.

Одну из самых знаменитых оговорок Путин сделал во время предвыборной кампании президента России в марте 2010 г., когда он говорил о разрыве между доходами богатых и бедных людей в стране:

«Вот этот разрыв между доходами мы можем, должны и будем сохранять… сокращать».

Интересна оговорка Лужкова в интервью 2 декабря 2007 г., когда, говоря об итогах выборов в Государственную Думу, он сказал, что все происшедшее «позволит сформировать Государственную Дулю… Думу с большинством из Единой России».

Одна из примечательных оговорок принадлежит патриарху Кириллу во время его речи на Владимирской горке в Киеве 27 июля 2011 г. «Мы совершили молебен, вспоминая крещение Руси, на том месте, которое символизирует место крещения Руси, где вознесен памятник святому равноапостольному Кириллу», – сказал глава РПЦ, поправившись потом: «князю Владимиру».

12 ноября 2012 г. в утреннем выпуске новостей «Первого канала» ведущий оговорился и назвал Патриарха Московского и всея Руси Кирилла «олигархом». Эта оговорка прозвучала во время закадрового текста, который был зачитан ведущим к видеоматериалу о визите патриарха в Израиль и встрече с президентом страны Шимоном Пересом. Правда, тут же ведущий исправил свою ошибку.

Ну что тут анализировать? Оговорки наших «героев» говорят сами за себя.

Виртуозная работа бессознательного

Следует отметить, что при всем сходстве между описками, что было предметом анализа Фрейда, поскольку в начале XX века личные письма, деловые бумаги и тексты работ существовали в рукописном варианте, и опечатками, что может быть объектом исследования современников, пользующихся компьютером, существует определенная разница. Совершенная человеком описка имеет смысл, раскрытие которого предполагает, помимо всего прочего, знание психологических условий, в которых находился конкретный человек, допустивший соответствующий промах. В случае опечатки имеется неопределенность, поскольку трудно установить, кто конкретно допустил ошибку, так как таким человеком может оказаться автор текста, сотрудник, осуществлявший компьютерную верстку, или работник типографии, готовящий текст к печати. Это затрудняет и осложняет анализ опечатки. Однако сам принцип психоаналитического подхода к рассмотрению опечатки остается точно таким же, как и во времена Фрейда. Важно и необходимо выявить противодействующие психические тенденции с тем, чтобы раскрыть смысл данного ошибочного действия.

Вспоминаю одну опечатку, которую я обнаружил, когда несколько лет тому назад читал верстку написанного мною текста, который должен был войти в коллективный труд в качестве одного из его разделов. Речь шла о психоаналитической антропологии. Один из параграфов текста имел заголовок: «В. Райх: человек – оргазмное и природно-социальное существо». Вместо этого в гранках было напечатано: «В. Райх: человек – органическое и природно-социальное существо».

У меня не было сомнений относительно того, что я неповинен в подобной опечатке. Более того, я был уверен в правильности заголовка, поскольку речь шла о нетрадиционных идеях Райха, вызвавших в свое время дискуссии среди западных психоаналитиков, о которых практически ничего не писалось в отечественной научной литературе. Правда, возможность допущения ошибки с моей стороны не исключалась. Ведь в то время было не принято говорить во всеуслышание об оргазме, и, следовательно, хотя термин «оргазм» был вынесен в заголовок, тем не менее на бессознательном уровне могли сработать защитные механизмы, в результате чего я машинально мог напечатать не то, что хотел. Поэтому пришлось обратиться к первоначальному тексту, чтобы удостовериться в правильности мною написанного. В тексте действительно стояло название: «В. Райх: человек – оргазмное и природно-социальное существо».

Можно допустить, что в верстке не было никакой опечатки. Так, прочитав заголовок, в

котором фигурировало слово «оргазмное», редактор издательства счел неуместным и даже опасным для себя сохранение предложенного автором названия, поскольку у него могли быть неприятности на работе. Это была середина 1980-х годов, когда идеологическая цензура еще давала знать о себе. Правда, редактор издательства мог бы переговорить с автором, чтобы попросить его об изменении заголовка. Такого разговора не было. Конечно, нарушая этические принципы сотрудничества, редактор издательства мог самолично внести изменения в текст. Но в таком случае это было бы не ошибочное, а, напротив, правильное действие с его стороны. Другое дело, что вряд ли бы вместо «оргазмное существо» появилось сочетание «органическое существо», так как, прочитав соответствующий текст, редактор не мог не видеть, что оргазмная концепция человека отражала суть психоаналитических взглядов Райха, и, надо полагать, он нашел бы какую-то другую замену слову «оргазмное», нежели «органическое». Кроме того, получив верстку от автора с соответствующим исправлением, а я, естественно, восстановил в своих правах первоначальное название, редактор или переговорил бы со мной, или вновь без моего ведома внес бы исправление в текст. Однако ни того, ни другого не произошло, и в опубликованном коллективном труде в оглавлении одной из частей соответствующего раздела было напечатано: «В. Райх: человек – оргазмное и природно-социальное существо». Поэтому вероятность того, что редактор издательства сознательно внес изменение, поставив вместо «оргазмное» «органическое», весьма незначительна. Допущение подобного возможно, если предположить, например, что перед отправкой верстки в печать ее просматривал не прежний редактор, а кто-то другой. Более вероятно то, что в издательстве действительно была допущена опечатка, смысл которой не столь трудно понять. Не так уж важно, кто именно повинен в опечатке – редактор издательства, машинистка, которая перепечатывала текст после редакторской правки, или наборщик верстки. Зрительно воспринятое человеком слово «оргазмное» могло вызвать у него такие ассоциации, которые напрямую соотносились с некой неудовлетворенностью в сексуальных отношениях и желанием найти себе такого партнера, с которым можно было бы достичь полной гармонии, органического слияния. У другого же человека могли появиться и такие ассоциации, в соответствии с которыми он как бы вновь пережил ранее испытанное удивительное состояние органического слияния с любимым и у него возникло желание побыстрее покончить с рутинной работой и возвратиться к радостям жизни. В первом случае могло иметь место явное столкновение между двумя различными тенденциями – неудовлетворенностью в интимной сфере и фантазиями о том, как и с кем можно было бы достичь состояния блаженства. Во втором – столкновение между ожидаемым наслаждением и необходимостью в данный момент выполнять рутинную работу. При всех различиях в мотивации в обоих случаях ассоциации в связи с прочитанным словом «оргазмное» вызвали к жизни бессознательные желания. Невозможность их реализации в настоящем претерпела определенную метаморфозу (через фантазию о будущем или отсроченность этого будущего), в результате которой появилась замена в форме слова «органическое».

Нечто похожее, но имеющее противоположное превращение и относящееся не к опечатке, а к оговорке, мне довелось наблюдать в одной из студенческих аудиторий. Однажды я читал лекцию для студентов педагогического колледжа. За исключением трех – четырех юношей, аудитория состояла из девушек в возрасте 17–18 лет. Большинство из них внимательно слушали лекцию, конспектировали. И только на задних рядах, как студенты выражаются, «на камчатке», время от времени раздавался какой-то шум. Двум девушкам было явно неинтересно. В руках одной из них была книга, и, судя по всему, студентки обменивались между собой мнениями по поводу прочитанного. Когда их обсуждение стало слишком бурным, мешающим другим студентам, для разрядки обстановки я прервал свою речь и попросил тех девушек поделиться с нами тем, что вызвало у них такой интерес. Попросил их вслух зачитать те умные мысли из книги, которые их так заинтриговали, что они даже позабыли о лекции. В аудитории воцарилось молчание и почувствовалась напряженность. Но державшая в руках книгу студентка без малейшего смущения и робости прочитала одну выдержку, моментально вызвавшую взрыв хохота в аудитории. Как оказалось, в книге шла речь о девушке, наслаждающейся музыкой. Дословно там было написано: «Слушая органную музыку, ее душа воспаряла к небесам». Студентка же громко и неожиданно для самой себя вслух прочитала следующее: «Слушая оргазмную музыку, ее душа воспаряла к небесам».

Студенты посмеялись над очиткой сокурсницы. В аудитории произошла разрядка напряженности, я мог спокойно продолжать свою лекцию, а студенты – слушать и записывать ее. Как для студентов, так и для меня стоящий за очиткой смысл был вполне очевиден и ясен. Мысли девушки, совершившей ошибочное действие, были далеки от того, о чем говорилось на лекции. Вынужденная присутствовать на лекции в силу строгой дисциплины, насаждаемой директором и преподавателями педагогического колледжа, девушка была захвачена событиями, разворачивающимися на страницах книги. Переживания героев книги нашли отклик в ее сердце, пробудили соответствующие желания, и, скорее всего, сидя в аудитории, она мысленно предавалась тем удовольствиям, о которых, несомненно, имела представление и которые, возможно, ей удалось испытать в реальной жизни или хотя бы в воображении. Так что не было ничего удивительного в том, что вместо органной музыки в ее душе звучала оргазмная музыка. Ее реальное проявление на лекции не могло быть не чем иным, как очиткой, вызвавшей столь бурную реакцию среди студентов.