Законы лидерства
Шрифт:
По залу прошел шумок, не предвещающий ничего хорошего. До меня донеслись слова Владимира Лукьяновича, сказанные директору нарочито громко, но тогда я не понял смысла этой нарочитости:
– И все ваш дружок закадычный Александр Игоревич. А вы его защищали!
"Вот гад перевернутый!" Мои пальцы сжались до онемения, я продолжал говорить по инерции:
– ...Но поселили меня по просьбе Виктора Сергеевича... Вот Евгений Степанович, наверное, помнит...
– Виктора Сергеевича не советую вспоминать по такому поводу, - взвился директорский
– Не смейте использовать его светлое имя для прикрытия темных делишек!
– Да не в том же смысле...
– Я хотел рассказать об упавшей штукатурке над второй кроватью, о том, что меня поселили временно, до ремонта, потом забыли, а я не напоминал...
– Знаем, в каком смысле, - заскрипел голос Владимира Лукьяновича.
– Эх, дорогой наш Петр Петрович, Петр Петрович, а я так за вас распинался, уверен был, что в анонимке неправда...
Я махнул рукой и пошел, иссеченный взглядами, к выходу из зала. На улице меня догнала Таня. Запыхавшись, пошла рядом, бросая быстрые взгляды и стараясь это делать незаметно. Косо летели снежинки, подгоняемые пронзительным ветром из подворотен. Ветер продувал меня всего насквозь, оставляя пустоту. Я повернул голову. Наши взгляды встретились.
– Я к тебе пойду. Не прогонишь?
– спросила Таня.
* * *
В институте неожиданно появился зоотехник из подшефного совхоза. При виде его у меня мелькнула мысль о сговоре с директором и Владимиром Лукьяновичем, но обветренное, с медным оттенком лицо Дмитрия Севериновича было таким усталым и невеселым, что я отбросил ее.
– Плохие вести?
– спросил я, пожимая его большую руку и в глубине души надеясь, что он опровергнет мои слова.
– Хорошего мало.
– Мои прогнозы не подтвердились? Он расправил широченные, начинающие заплывать жирком плечи.
– Еще как подтвердились! Коровы и бычки набрали точно такой вес, как на схеме. И надой увеличился на столько же. И устойчивость к холоду; к заболеваниям...
– А овцы?
– Не хуже. Угрожающих им раньше эпизоотии и в помине нет. Шерсть высшего качества! Настриг почти в два раза больше. Вот привез вам тетрадь. Все записано по часам, заприходовано, как положено, выделена разница с контрольной группой. Положа руку на сердце, а вторую - на тетрадь с данными, могу поклясться, что после введения вашего полигена Л получаем существо идеальной породы!
– Выходит - полная удача. Что же вас не устраивает?
– удивился я.
– Существо!
– помахав указательным пальцем, провозгласил он и, словно это могло придать убедительности его утверждению, повторил: - Существо!..
– А вы хотите сразу получить вещество?
– не удержался я от плоской шутки.
Он озадаченно наморщил лоб, только теперь сообразив, что ничего не объяснил мне:
– Нам ведь нужно улучшить стадо.
– А оно складывается из единиц - из "существ идеальной породы", как вы изволили выразиться,
– Беда в том, что они идеальны только каждый сам по себе. А в стаде все это превращается в полную противоположность.
Мне оставалось только руками развести.
– Ничего не понимаю.
– Долго рассказывать. Помните старую пословицу - "Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать"? "Нива" моя - во дворе. Езды до нас, сами знаете часа три. Поехали!
Я забежал в лабораторию, сказал профессору, куда и зачем еду, и через полчаса уже мчался с Дмитрием Севериновичем в его "Ниве" по разросшейся окраине Киева. Мелькали новые большие дома, неслись навстречу идеально распланированные кварталы, каштановый бульвар. Как и во многих других городах, окраина была современнее центра, к тому же гораздо" удобнее для транспорта.
Мы выехали на автостраду. Дмитрию Севериновичу, наверное, не хотелось разговаривать, и он включил приемник. Зазвучала джазовая музыка, в ее бешеном ритме крутились колеса, наматывая километры.
– Все-таки не понимаю, что у вас произошло, - не выдержал я "игры в молчанку".
– Ничего, скоро поймете.
Вот и знак "поворот направо" и под ним надпись: "К совхозу "Перспектива". Опытное хозяйство ВИЭГИ".
Мы повернули направо. Я ожидал, что после поворота Дмитрий Северинович снова наберет скорость. Но он почему-то даже замедлил бег своего "коня". "Нива" ползла со скоростью двадцати километров в час.
Показались здания фермы. Я с нарастающей озабоченностью отметил, что некоторые строения пришли в негодность. Вон развороченная стена, сорванные ворота... Не очень подходящие условия для наших экспериментов.
Внезапно из-за какого-то здания на нас стремительно ринулось диковинное животное. Вначале мне показалось, что это племенной бык вырвался на свободу. Но почему у него такие закрученные рога? Затем я заметил болтающееся тяжелое вымя. Корова! Но какая рослая! И как мчится, угрожающе опустив голову.
Чтобы избежать столкновения с разъяренным животным, Дмитрий Северинович заложил такой крутой вираж, что меня швырнуло на стенку и больно ударило об осветитель салона.
Корова пронеслась мимо. За ней промчался на мотоцикле какой-то рабочий. Звук, вырывающийся из глотки коровы, заглушал рев мотоцикла и вовсе не походил на знакомое всем мычание. Возможно, так трубят зубры на весенних турнирах самцов.
– Ну вот и первая встреча с благодарными подопытными, К счастью, благополучная, - проговорил, вытирая пот со лба, Дмитрий Северинович.
– А теперь пойдемте к другим представителям идеальной породы, на фермы.
Печальное зрелище представляли помещения ферм. То тут, то там поломанные, иногда разнесенные в щепки загородки, сорванные двери, скрученные автопоилки и трубы. Животных совсем мало. Вот в огромном загоне, рассчитанном голов на двадцать, - одна корова. Такая же большая и могучая, как та, что пыталась таранить "Ниву". Шерсть лоснится, полное вымя свисает почти до пола. Рога очень длинные и острые, и взгляд какой-то свирепо-осмысленный, вовсе не коровий. С таким животным лучше держаться начеку и на расстоянии.