Законы войны

Афанасьев Александр

Боевик побагровел, начал пускать слюни, захрипел. Запахло дерьмом…

Подыхай, тварь джамаатовская.

Для контроля Аскер держал удавку еще минуты две после того, как боевик перестал трепыхаться. Потом поднялся, перевернул стол, чтобы прикрыться, если кто войдет в дверь. Начал шмонать. Хотя – если кто снаружи и есть – крикам они не удивятся…

Добычей стал автомат «АК», шесть снаряженных магазинов в приличной, «родезийской» разгрузке, бронежилет, часы. Пистолета не было. Гранат – тоже.

Аскер прихватил все и почувствовал себя намного лучше. Теперь он мог драться…

Автоматным

стволом приоткрыл дверь – за ней был коридор, бетонный. Это что-то похожее на гараж… получается, это что, вилла? Похоже на то.

Надо было надеть маску – но он не смог себя заставить надеть эту вонючую, грязную тряпку, пропитанную потом, грязью и мерзостью…

Лучше так.

Еще одна дверь. Широкая, как раз под машину. Он встал на колено – обычно, если стреляют по невидимой цели, то стреляют выше, – стволом автомата чуть толкнул дверь. В прогал увидел белую машину, внедорожник с поднятым капотом.

Рискнуть? Они знают, что привезли и пытают русского, – это они знают. Вряд ли они готовы к тому, что он знает пушту.

– Хей! – крикнул он. – Дил та раша [82] !

И отскочил назад, залег. Даже ночью – а была ночь, – входя в темное помещение, все равно слепнешь на несколько секунд.

У двери послышались приглушенные голоса. Чужие, враждебные голоса, напоминающие тяжелую отрыжку.

– Са ке [83] ?

82

Эй! Иди сюда! (пушту, приграничный диалект)

83

Что (в смысле – что происходит? пушту).

– За пе пайя но шом [84] .

Дверь открылась. Врагов было двое, они вряд ли увидели черную тень в углу на полу.

Та-тах! Тах!

Трофейный «Калашников» не подвел – боевики рухнули как подкошенные. Вскочив с пола, Аскер проскочил вперед и занял позицию у открытой двери, готовый стрелять еще.

Но стрелять было не в кого. Никто не бежал, не поднимал тревогу – где бы он ни находился, здесь были привычны к выстрелам и не совались лишний раз в чужие дела…

84

Я не понимаю (пушту).

Осторожно Аскер обошел весь участок. Это была самая обыкновенная жилая вилла, не большая и не маленькая, огороженная забором из простых бетонных плит высотой выше человеческого роста. Кто-то превратил ее в место для пыток.

Он прислушался, постоял в тишине. Нет, это не Кабул. Скорее всего, где-то рядом: дороги до сих пор опасны, и никто не поедет по ним лишний раз, никто не повезет его за сотню километров от Кабула – но это не сам Кабул. Скорее один из кишлаков рядом с городом. Тихо – вот как он это понял. В крупном городе тихо не бывает даже ночью…

Километров десять-пятнадцать до Кабула, не больше.

У обоих

убитых он забрал все оружие. Это были еще два автомата «АК» – старые модели, но с новым ДТК и треугольным стальным прикладом как на более новой модели. Это со складов длительного хранения, такие старые автоматы переделывают для вооружения плохо обученных союзников, кому не нужны более дорогие современные модели. Но «АК» есть «АК» – он будет работать в самых скверных условиях, не откажет даже без нормального ухода за оружием…

Оба автомата он закинул на спину и теперь был обвешан оружием, как рождественская елка. А разгрузки снял и бросил в машину…

В карманах убитых он нашел две карточки, говорящие о том, что их обладатели находятся на государственной службе, – и что-то ему подсказало, что они настоящие, а не поддельные. Немного денег, ровно столько, сколько и может быть у полицейского. Два мобильных – у этих двоих они были, а вот у бородатого мобильного не было. Оба он, конечно же, забрал, вынув симки.

Было еще одно. У всех троих в кармане он нашел немного старой, афганской мелочи, которая еще в ходу в горах, – но в таком городе, как Кабул, их уже вытеснили рубли и новые афгани. У всех троих – он никогда с этим не сталкивался, но подумал, что это может быть что-то вроде опознавательного знака. Всю мелочь он забрал…

Двадцать один магазин, три автомата, четыре осколочные гранаты, машина…

Да, машина.

Аккумулятор был тяжелым, он дотащил его назад и поставил на место. Двигатель завелся с полоборота, за машиной ухаживали. Он вывел из строя лампочки салонного освещения – ему они ни к чему. Подумал – брать или не брать полицейские карточки: если афганские полицейские поймают его с ними, могут и линчевать. Решил взять – для надежного опознания и в качестве доказательства, чтобы прикрыть всю эту бандитскую лавочку, потребуется…

Полчаса назад он сидел связанный и ждал, пока его начнут пытать. Сейчас у него были автоматы, машина, гранаты.

Поехали!

Дверь закрывалась изнутри, как и большинство афганских дверей, – на длинный, массивный засов. Он отодвинул его, а потом подал машину вперед. Кенгурятник толкнул дверь, и он выехал на улицу. Водительскую дверь он не закрыл, готовый вывалиться из машины и отстреливаться, если на улице заняли позиции боевики. Но никого не было – на выстрелы никто не вышел…

Включив фары на ближний, он тронулся в путь – наугад, решив, что надо двигаться под уклон дороги, ибо и Кабул и все другие крупные города Афганистана построены в долинах, в долину и надо двигаться. Один автомат он положил на колени, еще один – на переднее пассажирское, третий спрятал в багажнике.

Фары высвечивали ухоженные, высокие бетонные заборы, деревья, которые в Афганистане были роскошью – воды мало. Не бедное место. Не было видно ни людей, ни машин – Аллах ночью велел спать…

На околице он ожидал увидеть пост самообороны или полицейский, но ничего не было. Дорога, на которую он выехал, спускалась вниз, она была ухабистой, но широкой, чтобы могли проехать две грузовые машины. Дорога шла меж холмов, спускаясь постепенно вниз. Он направил машину по ней – и через десять минут он увидел далекое свечение на горизонте – такое бывает, когда где-то включено освещение. И он понял, что видит огни Кабула…