Закопайте Эльминстера поглубже
Шрифт:
Телохранитель убитого лорда к полудню следующего дня мог оказаться преследуемым в Сюзейле человеком — или оказаться слишком незначительным для того, чтобы обратить на себя внимание местных законников, если Совет пройдёт так, как ожидалось. Мэншун не стал рисковать. Буррат взобрался на высокое здание рядом с лавкой алхимика и предпринял опасный прыжок на крышу Сронтера, приземлившись так, что застучали зубы и затряслась крыша, а измотанный Сонтер вскочил с постели. Избавив Буррата от необходимости расталкивать хозяина.
Мэншун приказал алхимику дать Буррату
Сронтер слишком устал и валился с ног, чтобы спорить. Он заснул в соседней комнате, достав одеяло из редко открываемого сундука.
Мэншун так его и оставил, вселившись в одного из пяти созерцателей и вылетев в ночь. Оставались дюжины мелочей, о которых по–прежнему требовалось позаботиться, чтобы Совет обернулся сокрушительным успехом — или не менее сокрушительной неудачей для тех, кому по нраву были нынешние порядки и стабильность Кормира.
— Эти королевства, — произнёс он, заставив созерцателя издать шипящее гудение, — принадлежат тем, кто готов подчинить их своей воле. До тех пор, пока я не уничтожу всех, кто дерзает совершить подобное, разумеется.
Арклет прочно закрыл дверь. Лица слуг, которые наносили воды из кухонных котлов, старательно ничего не выражали. Он позволил им думать, что пожелают, о том, что младший лорд Делькасл делит лучшую ванную с танцовщицей и незнакомой среброволосой женщиной.
Шторм нырнула в большую ванну из розового мрамора, которую предпочитала его мать, ещё прежде чем Арклет успел обернуться и предложить ей халат. Он неожиданно оказался перед торопливо раздевшейся Рун, которая тут же уселась на край ванны и сказала ему голосом Эльминстера:
— Ты знаешь, что этот Совет обернётся кровопролитием и гражданской войной, не так ли? Форила убьют прямо на месте, если Тимора не улыбнётся нам и мы не будем бороться изо всех сил?
— Неужели? — огрызнулся Арклет. — Даже с могучим Эльминстером на страже?
Эльминстер пожал плечами.
— Как это?
Он провёл одной из рук Рун по её обнажённому и стройному телу. Шторм поднялась из ванны, как морской дьявол, указывая Рун, что вода в её распоряжении. Эльминстер мрачно пояснил юному лорду:
— Это тело не сможет провести меня даже за двери.
Рот Арклета сжался в тонкую суровую линию, и его взляд стал убийственным.
— Ну нет, — сплюнул он. — Нет. Я не впущу тебя к себе в голову. Уверен, ты можешь использовать какое–то заклинание, чтобы проложить себе путь и в мгновение ока лишить меня власти над собственным телом — но я буду бороться. Я никогда не отдам своё тело и не позволю голосу дома Делькаслов быть украденным… волшебником, котрому я не могу доверять, который в действительности может оказаться кем угодно, который… который…
У него закончились слова и он яростно уцепился за воздух в гневном «вон отсюда!» жесте.
Шторм поднырнула под его руку и схватила халат, позволяя ответить Рун. Та погрузилась в тёплую ароматную воду.
— Я не буду вторгаться в твою голову силой, парень. В этом нет необходимости. Пока. Я просто предупреждаю, что надо рассчитывать
— Разве ты не легендарный всемогучий Эльминстер?
— Я никогда не был всемогущим. Даже близко. В лучшем случае я был семенящим, не слишком–то организованным перетрудившимся дворцовым мальчиком на побегушках. Да, тебе лучше всего смотреть на то, что я делал и кем был, именно так. А сейчас я даже слабее. И да, чтобы предотвратить беду на Совете, я могу сделать совсем мало.
— Совсем мало? — горько переспросил Арклет. — Так почему ты всегда ведёшь себя так, как будто можешь позаботиться обо всём?
Эл помахал пальцем, как никогда не сделала бы Амарун, и сказал мягко:
— Подобные манеры хозяина мира многого стоят, парень. Сами по себе. Попробуй — увидишь.
— Тьфу! — воскликнул Арклет, снова лишившись дара речи.
Шторм хлопнула его по плечу.
— После такой прогулки по лесу тебе нужно принять ванну, — сказала она. — И пока ты будешь в ванной, выпусти немного этого бурлящего гнева и верни нам беспечный, весёлый Цветок дома Делькаслов, которого весь Сюзейл привык видеть беззаботно разгуливающим по улицам.
Арклет посмотрел на неё, пытаясь — успешно — не опускать взгляд ниже подбородка и не глядеть на остальное её тело, которое она вытирала полами открытого халата.
— И какой от этого будет толк Кормиру, готовому погрузиться в кровавую бойню? — фыркнул он.
— Это будет приятнее нам, — мягко отозвалась она.
— Тьфу! — любезно подсказал Эльминстер, прежде чем Арклет смог набрать достаточно воздуха и снова исторгнуть из себя этот комментарий.
Арклет посмотрел на него — или, скрее, на голое мокрое тело Амарун, когда она вышла из ванны, чтобы взять протянутый Штрм халат — затем обернулся и гневным нырком бросился в ванну, заставив воду хлестнуть о стены и потолок.
Каким–то образом, пока вокруг его ушей бурлили пузыри, а полурастворившееся ароматное мыло в воде щипало глаза, он почувствовал себя немного лучше.
Ему предстояла худшая кровавая баня с убийством знати, которую когда–либо видел Кормир, но по крайней мере он будет чистым и хорошо пахнущим.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
ВЕЛИЧЕСТВЕННЫЙ СОВЕТ
В холодном утреннем воздухе Сюзейла разнёсся звук фанфар, призывающий глав благородных домов на Совет Дракона. Амарун проснулась, когда встал Арклет, хотя он оделся и вылетел из особняка Делькаслов, не сказав своим гостям ни слова.
Шторм бесшумно открыла дверь Рун. На ней было только небрежно обёрнутое вокруг тела одеяло. Она молча протянула девушке груду одежды. Оказалось, что это — роскошные платья. Позаимствованные из гардероба леди Делькасл, догадалась Рун, но решила не спрашивать. Шторм всё равно опять исчезла.
Амарун выбрала тёмное, длинное и строгое платье, которое более–менее ей подходило. Платье было слишком дорогим на её вкус, но с помощью пояса его можно было плотно обернуть вокруг туловища, а Шторм вручила ей несколько прекрасных поясов. Под платье она надела собственное бельё и сапоги, посмотрела в зеркало в гостевой комнате, моргнула, затем пожала плечами и распахнула дверь.