Закройте глаза Истине
Шрифт:
– Не боись, – сказал дядя Паша, – я тебя научу бревна обтесывать, вместе и баньку новую сложим, а то старая-то такая старая, что никто и не помнит, в каком веке ее срубили.
Так, за разговором я и не заметил, как мы подъехали к небольшой деревеньке. Правильнее бы ее назвать хутором, но вокруг трех жилых домиков были видны холмы с кустами сирени и одинокими черемухами. Как погосты, где вместо крестов дичающие деревья.
Войдя в калитку, я очутился в другом мире, знакомом мне по детским воспоминаниям от гостевания в деревне у бабушки и дедушки.
Прямо у крыльца я умывался из медного рукомойника,
– Пошли, мил человек, – сказал дядя Паша, выходя из избы, – откушаем, что Бог послал.
На столе стояла нехитрая закуска. Яичница из десяти яиц, сало с розовыми прожилками, огурцы, разрезанные вдоль и посыпанные крупной солью, помидоры, зеленый лук и черный ржаной хлеб, какого я не видел с детства. Во главе стола возвышалась четверть с хрустальной жидкостью. Стограммовые стопки завершали сервировку.
– Спирт? – спросил я.
– Бери выше, – торжествующе сказал хозяин, – вино. Хлебное вино.
Он налил стопки, и мы выпили. Вино было крепкое, жгло во рту, но после него не было неприятного послевкусия.
– Как? – спросил дядя Паша.
– Отменно, – сказал я, одновременно вспоминая песню Высоцкого о том, что если б водку гнали не из опилок, так что бы с нами было с пяти бутылок, – а где вы его готовите?
– А вон, глянь за моей спиной, три хайльгитлера в готовности стоят, – кивнул головой хозяин.
Я посмотрел и не нашел никаких гитлеров. Там стояли три трехлитровые банки, на которые были надеты медицинские перчатки, торчавшие как руки депутатов партии власти во время голосования по правительственным проектам законов.
– Про депутатов подумал? – весело осведомился дядя Паша. – У нас эти руки хайльгитлерами зовут, те так же руки поднимали, когда фюрера своего приветствовали. Давай еще по одной, да в баню будем готовиться.
Мы выпили и в комнату вошли хозяйка с Эдеттой.
– Подкрепились немного? – спросила хозяйка. – Сейчас и мы чуток перекусим. Вы с Эдеттой пойдете мыться по первому парку, а мы со стариком уже после вас. Раньше-то первый пар завсегда нашим был, да здоровье уже не то. Белье, полотенце в предбаннике и веники уже запарены. Баня по-черному топится, так что ты, милок, не пугайся, там черно, но чисто. Эдетка знает, она все сделает.
Глава 67
Я был немного смущен тем, что мне придется идти в баню вместе с девушкой, с которой я познакомился всего несколько часов назад. Да и Эльвира тоже была несколько смущена, но не может же она сказать, что я не ее ухажер, а просто первый встречный, который встретился на ее пути и сразу же сел на шею в виде бесплатного приложения для похода в баню.
По деревенским понятиям, девку тоже не пускали в баню с ухажером. Видать, Эдетта была сиротой, дед Паша был ей вместо отца и мог решать, что ей можно позволять, а что и не позволять. И я, стало быть, уже записан к ним в качестве нового члена семьи. Чего-чего, а завтра могут в той же телеге повезти в ближайшую церковь на венчание, а брак, заключенный на небесах, разрушению по воле человеческой не подлежит.
По нынешним временам, это я о своем времени говорю, от момента знакомства и до соития в постели достаточно нескольких часов. Бывает такое,
– Я там на лавочку ведро колодезной воды поставила, – сказала хозяйка, – охолони парня-то после парилки, – и улыбнулась.
Эдетта уже стояла у дверей и ждала меня. На улице она сказала:
– Ты знаешь, я тоже стесняюсь. Если хочешь, то будем мыться порознь.
Я ничего не сказал, а просто обнял ее за плечи и повел к бане.
Баня была не просто стара, она была дряхла. Тес, покрывавший крышу, прогнил, покрылся зеленоватым мхом и стал распадаться на полосы по волокнам некогда белого дерева. Сруб наполовину врос в землю и маленькие оконца были как раз на уровне земли, еле проглядываясь в зарослях крапивы, которую никогда не убирают у деревенских бань, чтобы отвадить любителей посмотреть на телеса моющихся девок.
К бане примыкал навес, внутри которого был колодец не с кривой ручкой ворота, а с настоящими длинными деревянными ручками, которые нужно было тянуть на себя, чтобы вытащить ведро с водой. Недалеко от колодца стоял столик с самоваром. Справа от входа в предбанник была еще одна дверца, как будто второй вход в баню.
– Мы частенько здесь чай пьем после бани, – шепнула мне Эдетта, – а вот там дверка справа – это мое волшебное место, я там частенько закрывалась и мечтала о чем-нибудь.
Я открыл дверцу и увидел маленькое помещение кладовой метра полтора на полтора. Туда обычно складывают то, что в настоящее время не нужно. На одной стенке висели сухие веники, на полочке лежали лыковые мочалки, стояли горшки с золой для приготовления щелока, в углу лежали старые вальки, медная корчага для древесного угля. На противоположной стенке ничего не было, но была скамеечка, на которую так и тянуло сесть и закрыть дверь, чтобы остаться одному в стороне от идущей где-то вдалеке жизни.
Я взял Эдетту за руку и притянул к себе. Полумрак кладовки действовал завораживающе. Я обнял девушку и жадно поцеловал ее, почувствовав, как молодое тело прильнуло ко мне. Кто любит читать сказки про всякие там любовные игры и прелюдии, перелистните эту страницу, это не для вас. Это только для мужчин и женщин.
Желание всегда возникает внезапно. Плохо, когда желание нужно стимулировать всякими поглаживаниями и похлопываниями по округлым частям тела. Желание оно есть или его нет. Хотя, как и в жизни – аппетит приходит во время еды, но для этого нужно с чего-то начинать.
Мне не нужно было вызывать желание обладания женщиной. Оно живет во мне постоянно.
Я опустил руки к ягодицам девушки и поднял подол ее платьица. Трусиков на ней уже не было, она шла в баню и была готова к любой неожиданности в отношениях с человеком, которого неожиданно для себя взяла под свою опеку.
Я не писатель эротического жанра и мне трудно описать то, что происходит между мужчиной и женщиной, но я попробую это сделать.
Тело Эдетты подчинялось каждому движению моих пальцев, глаза ее были закрыты, губы – во власти моих губ, а руки крепко охватили мою шею. С небольшим усилием я вошел в лоно не рожавшей женщины, держа ее на руках и двигая ею по напрягшемуся члену.